– Я так и думал, что у вас не хватит слов, чтобы выразить свои эмоции, – вежливо произнес Чарльз.
Питер громко засопел.
– И ты оказался прав.
– Милая картинка. Особенно мне нравится женщина с кривой ногой. Где же мы ее повесим?
– В подвале, где лежит уголь, – предложил Питер.
– Какая неприятная молодая особа, – заявила миссис Босанквет, разглядывая картину через лорнетку. – Просто омерзительная. А что у нее в руке?
– Произведение называется «Жнецы», – сообщил Чарльз. – Смею высказать предположение, что это серп.
Селия наконец обрела дар речи:
– Чарльз, как ты мог? Ты с ума сошел?
– Нет. Просто я стараюсь поддерживать современное искусство.
– Ты же ничего не понимаешь в искусстве, ни в классическом, ни в современном. Как ты можешь тратить деньги на подобную дрянь? Надеюсь, ты не считаешь, что я повешу такую мазню у себя в доме?
– Повесь ее на лестнице, – посоветовал Питер. – В следующий раз, когда Монах вздумает носиться вверх и вниз, это его озадачит. Во всяком случае, расквитаемся за череп.
– Дорогой мой, не следует шутить такими вещами! – строго сказала миссис Босанквет. – Когда Маргарет привезет мою планшетку, ты тоже убедишься в его существовании, как это уже произошло со мной.
– Тетя, вы же обещали не говорить о Монахе, – с несчастным видом промолвила Селия. – И как раз сейчас, когда я начала о нем забывать!
– Не я завела этот разговор, дитя мое, – возразила миссис Босанквет. – Ну хорошо, давайте сменим тему. Надеюсь, Питер, ты не собираешься вешать безобразную картину на лестнице?
– Но нам придется где-нибудь ее повесить, – отозвался тот. – Старина Экерли наверняка захочет посмотреть. Когда я сообщил ему, что Чарльз пошел покупать у Дюваля картину, его чуть удар не хватил.
– Ты можешь сказать ему, что ничего не купил, – посоветовала Селия. – Не хочу, чтобы мой муж делал из себя посмешище. Весь Фрэмли будет над тобой потешаться.
Чарльз с интересом выслушал все мнения.
– Насколько я понял, все вы считаете, что эти стены не достойны такого шедевра?
– Да, – кивнула Селия.
– Прекрасно, – заявил Чарльз, сворачивая картину. – Мне всегда хотелось увидеть свое имя в газетах в качестве бескорыстного дарителя произведений искусства. Интересно, где ее повесят? Пожалуй, ей самое место рядом с Тернерами.
– Самое ужасное, что он способен послать ее в Национальную галерею, лишь бы только досадить мне, – обратилась Селия к брату.
Питера не слишком волновала судьба картины, он горел желанием поскорее узнать, чем закончился визит к художнику, но такая возможность представилась ему лишь позже, когда он одевался к ужину. Он возился с упрямой запонкой, когда в его комнату вошел Чарльз и присел на краешек кровати.
– Отлично. Я тебя ждал, – произнес Питер. – Черт бы побрал эту прачечную! Перекрахмалили рубашку… Ну наконец-то застегнул! Ты что-нибудь выяснил? Или Дюваль просто помешанный?
– И то и другое, – ответил Чарльз, прикуривая сигарету. – Из его бреда удалось выудить пару фактов. Самое главное – если Дюваль не сумасшедший, а я в этом не сомневаюсь, Монах – вполне реальное лицо. Похоже, он имеет над Дювалем какую-то власть. Тот его до смерти боится. Ясно, что Монах и, вероятно, Дюваль замешаны в каком-то грязном деле. Судя по тому, что сообщил мне наш друг, он только и ждет момента, чтобы расквитаться с Монахом.
– А в чем там дело? – спросил Питер, завязывая галстук.
– Я не понял. Звучит абсурдно, но все завязано на лице Монаха.
– Говори яснее!
– Не могу, – усмехнулся Чарльз, стряхивая пепел. – Я изложил тебе суть нашего разговора. В общем, Монах – инкогнито. По словам Дюваля, единственный человек, который увидел его лицо, сразу же умер. Не знаю, как именно, но, похоже, устрашающим образом.
– Ну и личико у этого Монаха, – ехидно заметил Питер.
В зеркале он увидел, что Чарльз нахмурился, и повернулся к нему.
– Слушай, ты веришь во все эти россказни?
Тот пожал плечами:
– Не знаю. Мы же с тобой решили, что Монах вовсе не призрак.
Питер надел жилет.
– Ни ты, ни я до сих пор не видели Монаха. Существует легенда о призраке, живущем в этом доме; нам под ноги вывалился череп, и мы заподозрили – заметь, только заподозрили – человеческий фактор. Не обязательно, что это Монах. Единственная, кто его видел, – тетя Лилиан. Согласен, она не склонна к фантазиям, однако надо иметь в виду, что дело происходило ночью, а она, как и мы, наслушалась историй про Монаха. Она была на взводе, в чем призналась сама. Ей стало что-то мерещиться. Естественно, что в таком состоянии тетя Лилиан могла углядеть любую чертовщину. У нее была только свеча, и в ее свете она увидела фигуру в капюшоне.
– А та, по ее словам, двинулась к ней, – закончил Чарльз.
– Верно. Но, как я уже сказал, с нервами у тети Лилиан все в порядке, и больным воображением она не страдает. Однако игра теней от свечи, которую она, вероятно, не слишком крепко держала в руке, вкупе с ее вполне естественным страхом могли ввести тетю Лилиан в заблуждение. Еще у нас остаются бредни этого мазилы, но на них вряд ли следует полагаться.
– Не совсем так, – возразил Чарльз. – Нам известно, что у дома дурная репутация. Не хочу драматизировать случившееся, но не стоит вдаваться в другую крайность и с ходу отметать странные обстоятельства, а именно: скрежет отодвигаемого камня и в высшей степени подозрительный разговор между Стрейнджем и Фрипом. Если бы не факт, что кто-то очень интересуется монастырем, я бы и внимания не обратил на болтовню Дюваля. Но мы же знаем, что кто-то проник в дом через тайный ход; и нам известно, что Стрейндж имеет к этому отношение. Не могу понять, что ему нужно, но ясно же, что он преследует какую-то цель. Учитывая эти факты, нам не нужно отбрасывать Дюваля как нечто не относящееся к делу. Наоборот, я убежден, что он, как никто другой, замешан в данной истории.
Питер положил в карман смокинга чистый платок.
– Все это выглядит фантастично, – недовольно произнес он. – Вполне возможно, что Дюваля кто-то преследует – я всегда говорил, что он проходимец. Но какое отношение это имеет к монастырю?
– Это мы и должны выяснить.
– Спасибо за подсказку. Ну, с чего начнем? Самое вероятное объяснение происходящему – поиск клада. Если ты хочешь провести остаток отпуска, ворочая камни в подвале, значит, у тебя гораздо больше энергии, чем кажется.
Чарльз выбросил окурок в окно.
– Если это клад, то ареал поисков существенно расширяется. Фрип, по-моему, собирался облазить весь дом.
– Вопрос исчерпан. Мы же не можем вскрыть полы в каждой комнате или перекрутить все завитушки на панелях, чтобы найти еще одну «нору монаха». Было бы проще, если бы у нас имелась история дома, но у нас ее нет.
