– Да я об этом даже не думала!
Она просто увидела решение и в буквальном смысле бросилась на амбразуру. Хотя, если хорошенько подумать, было глупо ставить на кон свою жизнь в надежде, что у машины не подведут тормоза.
Анна протянула кота Джеймсу, на мгновение коснувшись рукой его груди. Сердитая кошачья морда сморщилась, и Лютер принялся возмущенно мяукать: он явно был недоволен, что приключение так быстро оборвалось.
– Он тебя благодарит, – сказал Джеймс, кивком указывая на кота.
Анна догадалась, что он не хочет делать в ее присутствии никаких сентиментальных жестов, например тискать Лютера.
Она странно себя чувствовала, ощущая прилив адреналина, после того как одержала победу и вырвала животное из пасти смерти. Человек, которого она терпеть не могла, вел себя вполне гуманно и прилично, поэтому трудно было его ненавидеть. Она напомнила себе: но все-таки он негодяй.
– Все было здорово, кроме элементов суицида. «Стой!» – Джеймс вскинул руку, подражая Анне, и Лютер на мгновение повис на сгибе локтя. Джеймс ухмыльнулся и поудобнее перехватил извивавшегося кота. – Ладно, старик. Дома включим тебе «Дискавери». Вообрази, что путешествуешь по Андам.
Анна улыбнулась, и они зашагали обратно.
Как только раздосадованного Лютера успокоили блюдечком молока, Джеймс сказал:
– Этот поганец пьет, чтоб успокоить нервы. Почему бы нам не сделать то же самое? Виски?
– О да, – согласилась Анна, хотя до сих пор никогда не пила виски.
– Похоже, любая работа заканчивается именно так, – произнес Джеймс, окидывая взглядом разбросанные по столу бумаги. – Садись поудобнее, – предложил он.
Анна смущенно устроилась на ярко-розовой кушетке. Порывшись в шкафу, стоявшем в дальнем углу столовой, Джеймс вернулся с бокалом, в котором примерно на два пальца была налита янтарная жидкость. Анне показалось, что рука у него слегка дрожала, когда он протянул ей виски.
– Это «Лафройг». Ничего?
– Нет, спасибо, я такое не пью.
Джеймс помрачнел.
– Шучу, – сказала Анна. – Я совсем не разбираюсь в виски.
Он на мгновение задержал бокал.
– Да? Тогда не буду тратить его даром.
Улыбнувшись, Джеймс подал ей виски.
Они обмениваются шутками?! Дурацкими, но все же. Вот это прогресс.
– Спасибо. Большое тебе спасибо, – сказал Джеймс, и они чокнулись. Анна промямлила что-то вроде «да не стоит». У виски был привкус торфа с дымком, и во рту сделалось горячо и приятно.
– Ты часто спасаешь кошек от смерти? Учитывая, что ты их не любишь.
– Просто рефлекс.
– Твои рефлексы очень благородны и бескорыстны, хотя и немного безумны.
Джеймс улыбнулся с неподдельной теплотой. Анна напомнила себе, что это связано исключительно с чувством благодарности. Она ведь избавила его от неприятной необходимости упаковывать кошачий трупик в коробку из-под обуви и звонить жене.
– А твоя жена не захотела забрать Лютера? – спросила Анна, надеясь, что это не слишком личный вопрос.
– Кто ее знает, – ответил Джеймс, садясь в кресло. – Сейчас она живет у подруги, а там тесновато. Наверное, когда найдет нормальное жилье, то заберет кота. А может, и не заберет. Это же Ева. – Он, казалось, сам смутился своей резкости. – Ева… просто не такая, как все. Она как природная стихия. Если женишься на девушке, которая во многом выше тебя, обязательно жди неприятностей.
– А она выше тебя? – осторожно спросила Анна.
– Ева… из тех людей, которые как будто дышат другим воздухом.
«Странно, – подумала Анна. – Когда-то мне казалось, что ты – именно такой человек».
– А ты с кем-нибудь встречаешься? У тебя есть парень? – поинтересовался Джеймс.
– Нет, я одна. Знакомлюсь по Интернету, – ответила Анна и поморщилась.
– Пра-авда? Может быть, однажды я попрошу совета, – сказал Джеймс, потирая шею. – Ну и как, удачно?
– Знаешь, когда делают мумию, сначала выкачивают из тела жидкость. Вот примерно так это и выглядит. Плюс надежда. Зато удается побывать в хороших ресторанах.
– Представляю себе…
Анна натянуто улыбнулась и кивнула, понимая, что он подшучивает над ней, но без тени пренебрежения. Как будто Джеймс когда-нибудь опустится до знакомств по Интернету. Как только он зарегистрируется на сайте, за дело примется целая сеть агентов, о существовании которых он даже и не подозревал. «Мобилизуйте актив на Максвелл-Хилл, Джеймса Фрейзера нужно выгулять».
– Откуда ты? Ты ведь родилась не в Сток-Ньюингтоне.
– Э… ну, приблизительно.
Ее разоблачали постепенно, проникая под маску, и Анне становилось все тревожнее.
– Можно я зайду в туалет? – отчаянно спросила она, допивая виски. Нужно было поскорее прервать этот разговор.
– Конечно, – сказал Джеймс, видимо слегка выбитый из колеи столь внезапным финалом. – Наверх по лестнице, дверь прямо перед тобой.
Анна зашагала по ступенькам и обнаружила еще одно идеальное помещение – ослепительно-белую уборную, с кафельными стенами, как в санатории. За исключением кухни, подумала она, в доме чувствовалась женская рука.
На крышке бачка стояла наполовину сгоревшая ароматическая свечка с бумажным ярлычком, в шкафу лежали белые полотенца, на стеклянной дверце висела гирлянда маленьких бумажных фонариков. На подоконнике Анна обнаружила фотографию, размером с журнальную страницу. На ней была красивая молодая женщина, которая спала, лежа на животе и демонстрируя зрителю верхнюю часть обнаженной спины. Типичная фотография времен медового месяца. Анна подумала, что хозяйка этого дома немного тщеславна.
И тут до нее дошло. Жена оставила Джеймса, и он со своим домом и котом как будто завис во времени. Они ждали, что Ева вернется.
30
Эгги сказала, что Анна вольна сама выбрать платье для предстоящей церемонии.
– Купи что хочешь, лишь бы тебе нравилось.
Анна настояла, что ей не нужен эксклюзив. Поэтому Эгги зашла в магазин в окрестностях Оксфорд-Серкус и принялась решительно сметать платья с вешалок. Когда руки у нее переполнились, она стала нагружать Анну.
– Послушай… может быть, я все-таки сама?.. – намекнула Анна.
– Ну надо же с чего-то начать, – заявила Эгги.
– Конечно.
Сестра подавила улыбку. Эгги могла бы собрать на свадьбу целый взвод подружек, но ее приятельница Марианна, чтобы оставить побольше денег на собственное платье, назначила подружкой только собственную сестру. Освобожденная от необходимости приглашать Марианну в подружки, Эгги решила последовать ее примеру.
В примерочной, где не хватило бы места даже хорьку, Анна с трудом натягивала и стягивала платья. Она и забыла, что примерка бывает нелегким трудом. Смотреть в зеркала и обозревать собственное тело приходилось намного больше, чем она в норме предпочитала. Анна вспотела, волосы растрепались сильнее обычного, картонные ценники кололись. Эгги вдобавок выбрала туфли на шпильках длиной с палочки для еды. У Анны заболели ноги, прежде чем она даже успела их надеть. Время от времени она отдергивала занавеску, чтобы продемонстрировать результат и озвучить свое мнение.
