На самом деле, чтобы встретить Анну, понадобилось одиннадцать лет, но Джеймс не стал спорить. Он подумал: наверное, не стоило сейчас гадать о возможном возвращении Евы. Он вдруг осознал, что в последнее время почти не вспоминал о бывшей жене. По крайней мере за это проблемы на работе можно было поблагодарить.
– Дело вот в чем… – произнес Джеймс. – Я еще не вполне отошел после разрыва с Евой.
Фи помешала кофе и кивнула:
– Да уж, догадываюсь. А почему вы расстались?
– Ева страдала от острого духовного разочарования и утраты цели в жизни. Чтобы исцелиться, ей пришлось переспать с манекенщиком. И еще я как-то раз на вечеринке слишком долго разговаривал с женой своего приятеля о политике.
– Не мое дело советовать тебе, милый, что делать, но, если Ева сбежала к другому в первый же год брака, наверное, не стоит представлять количество измен, которые накопились за десять лет, правда? В первый год семейной жизни женщина должна выбирать обои в цветочек и проводить в постели столько времени, чтобы ходить потом враскорячку.
«Ненормальная. Просто ненормальная». Джеймс смущенно засмеялся.
– Она проводит в постели достаточно времени, только не со мной. – Он помолчал. – А мы клялись быть вместе в горе и в радости.
– Да, это интересно, – сказала Фи, глядя на него поверх чашки. – Я только что собиралась объяснить тебе, что ты очень красив, а значит, у тебя слишком большой выбор. И вдруг оказывается, что ты по-прежнему верен своей изменнице-жене? Джеймс Фрейзер, ты романтик?
– Понятия не имею, – ответил тот, улыбнувшись. – Возможно, я просто слишком стар и ленив, чтобы быть донжуаном.
Это был какой-то странный порыв, тем более что он совсем недавно избежал большой беды. Стоило ли поднимать волну? Впрочем, Джеймс только вздохнул и отчаянно продолжал:
– Фи, я хорошо справился с заданием университета, потому что мне нравился этот проект. А вот сегодня утром я общался с одним типом, который хочет, чтобы мы помогли ему поскорее растратить наследство. Он намерен выращивать ароматизированных сырных червей. На всякую фигню в последнее время у меня просто не хватает энтузиазма.
Джеймс подумал, что сейчас Фи уставится на него стальным взглядом и напомнит, что всякая фигня для некоторых – это хлеб с маслом. И сыром.
– Наверное, мне нужно двигаться вперед, вместо того чтобы неблагодарно ныть. Извините.
«Не стоит изливать душу перед боссом».
Он смущенно провел рукой по волосам.
Фи явно задумалась.
– Мы с Джезом подумали, что нужно сфокусировать твою работу и провести небольшую реорганизацию в фирме. Ты – хороший целеустремленный сотрудник, и мы не хотим, чтобы ты ушел к каким-нибудь молокососам, например в «Стаф хаммер»…
И она принялась расписывать грядущее повышение Джеймса и хвалить его умение выбирать клиентов. Ему сулили массу престижных заказов (наподобие университетского проекта) и даже возможность работать из дома… Джеймс подавил желание встать и обнять Фи. Кто знал, что честность настолько эффективна?
– Я не буду заходить, – сказала Фи, стоя у дверей офиса. Она символически чмокнула Джеймса на прощание, а потом обеими руками взяла за щеки – жест, который особенно смущал его.
– Ты отращиваешь бороду?
– А что?
– Перестань. Она шла Бену Аффлеку в «Операции “Арго”», но тогда был иранский кризис семидесятых. А мы хотим видеть твое красивое личико целиком и полностью.
Чувствуя неимоверное облегчение, Джеймс понял, что обязан поблагодарить Анну. Но он знал, что они оба не желали личного разговора. Поэтому он открыл почту.
Ты не представляешь, какой эффект произвело то, что ты сказала Фи. Ты спасла мою шкуру. Огромное спасибо.
Дж.
Шло время, но ответа он не получал. Джеймс не удивился, тем более что их последняя встреча ознаменовала собой конец столь же недвусмысленно, как если бы это слово было написано трехметровыми буквами на темнеющем киноэкране. Пока Джеймс поигрывал телефоном и раздумывал, не позвонить ли Анне, чтобы поблагодарить ее как следует, пришло сообщение от Лоренса, которое он так ждал и боялся.
Отличные новости, нападение союзников имело успех, Италия наконец вступила в войну! ☺
Джеймса замутило. Он сглотнул.
Намерение Лоренса позвонить Анне, извиниться за выходку на выпускном и втереться к ней в доверие, так сказать, перейти из черного списка в белый… все это сработало? Лоренс говорил таким языком, только когда ему удавалось добиться успеха у женщины.
Внезапно радость покинула Джеймса, сменившись мучительной неуверенностью, сожалением, а еще чувством, которое можно было назвать не иначе как болью.
56
– Аурелиана, почему ты не отвечаешь? – крикнула мама.
– Извини, мама, мобильник лежал в ящике, – сказала Анна. Джуди никогда еще не звонила ей по рабочему телефону.
– Ты слышала, что случилось с Эгги? – спросила та.
– Нет, а что?
– Свадьба отменяется, Эгги и Крис расстались!
– Что?! Мама, подожди… – поспешно сказала Анна, как только Джуди пустилась в бессвязное повествование.
С особой болью сознавая, что именно так и должно было произойти, и притом не имея никакого морального права заявить, что она хоть как-то пыталась вмешаться, Анна выслушала историю целиком. Оказывается, Эгги солгала Крису относительно свадебных расходов и об огромном долге, скопившемся на кредитной карточке. Жених случайно открыл письмо из банка, адресованное Эгги, увидел, во что они вляпались, немедленно позвонил в отель и отменил бронирование. Эгги вернулась, узнала, что он сделал, и, вместо того чтобы покаяться, полезла на стенку. Она вылетела из дома, предоставив Крису самому звонить ее родителям и сообщать печальные новости.
– И теперь она слышать меня не желает! Не берет трубку! Ты уж поговори с ней, Аурелиана!
Анна удержалась и не стала напоминать, что пыталась предостеречь родителей.
– Как там Крис?
– Страшно расстроен. Эгги потратила четырнадцать тысяч, не сказав ему.
Анну качнуло.
– Четырнадцать тысяч?! И как она собирается их выплачивать?
– Крис полагает, что это еще не предел. И они потеряли депозит, когда отменили бронирование. Твой отец чуть не умер.
Анна нежно любила отца, но в тяжелые времена он имел обыкновение впадать в кому.
– Мы нигде не можем найти Эгги! Она не отвечает на звонки!
– Она случайно не у Марианны? Обычно Эгги бежит к ней, если что-нибудь случается. Или же в ближайший бар.
– Нет! И никто не знает, где она. Господи, что я скажу родственникам…
