– Ты получил мое письмо! Я сомневалась, что… Сеть работает.
– Да, получил, – ответил Джеймс, пристально глядя на нее, и Анна почувствовала, что тает.
– Наверное, я зря написала такое женатому мужчине…
– Мы разводимся.
– О…
Джеймс откашлялся.
– Ты сказала, что помнишь мои дурацкие шутки. Я тоже кое-что помню. Например, ты говорила, что тебе нравится, когда мужчина красиво признается в своих чувствах. Не обещаю, но попробую.
Он ухмыльнулся, и Анна кивнула.
– Так. Когда я встретил тебя, то совершенно растерялся, как теперь понимаю. Впрочем, когда дело касалось правильного выбора, я никогда не отличался умом. И вот появилась ты и все изменила. Мои глупости… они срабатывали с другими, но я с самого начала понял, что ты совсем иная. Чтобы не утратить тебя, я должен был бросить старое и стать лучше. Прежде чем это понять, я успел влюбиться.
Анна внезапно перестала мерзнуть.
– Ты стыдишься своих школьных лет, и напрасно. Тебе как раз нечего стыдиться. И результат доказывает, что ты необыкновенный человек. Вот что я хотел сказать, и это гораздо важнее, чем признаться в любви, Анна, потому что влюбиться в тебя нетрудно. Намного труднее – сделать то, что сделала ты. Ты необыкновенная.
Он сделал паузу, чтобы отдышаться, и Анна не удержалась:
– Джеймс, мне очень приятно, что, по-твоему, я достойна восхищения, но я ведь тебе не нравлюсь. Ты сам сказал, что смотришь на меня как на сестру… что я не в твоем вкусе…
– Господи, да я просто врал, чтоб показаться круче! – воскликнул Джеймс. – Если бы ты мне не нравилась, разве я стал бы так тебя целовать?
Он шагнул вперед и наклонился, коснувшись ладонью ее щеки.
Анна сожгла свои школьные дневники, но, если бы сохранился хоть один, она открыла бы его и написала на полях послание самой себе, обращенное в прошлое. Предсказание сбылось, и в один прекрасный день Джеймс Фрейзер действительно поцеловал ее так страстно, что она позабыла обо всем на свете.
70
Джеймс во второй раз отступил, явно с некоторым усилием, и поправил сбившуюся розу у Анны в волосах.
Она всегда была красива, но сегодня выглядела просто необыкновенно.
– Пойдем в дом? – тихонько спросил Джеймс.
– А может быть, сбежим? Только я и ты, – предложила Анна, вновь обвивая его руками. От ее прикосновения Джеймсу показалось, что в животе все тает.
– Хм… хорошая мысль, но мне кажется, что пропускать свадьбу сестры не стоит.
Он взял Анну за руку, и они зашагали по дорожке.
– Как ты нас нашел? – спросила она.
– Приглашение от Эгги плюс один стервозный таксист. Я предупредил Эгги, что еду, и попросил, чтобы она держала это в тайне. С ума сойти, твоя сестра способна отвечать на эсэмэски в день собственной свадьбы.
– О, ничуть не удивляюсь.
– Познакомишь меня с твоими родителями?
– Да. Как тебя представить?
– Как Ласло Биро, изобретателя шариковой ручки. Или просто Джеймс сойдет?
– Я имею в виду – как моего парня?
– Конечно.
Они столкнулись с родителями, как только подошли к двери ресторана.
– Мама, папа, это Джеймс, мой парень, – сказала Анна, еще крепче стискивая его руку.
Родители, что неудивительно, впали в ступор, узнав о наличии у дочери бойфренда в момент знакомства с ним. Но расспрашивать не стали.
– Анна никогда нам не говорила! – воскликнула Джуди.
– Наверное, хотела сделать сюрприз, – намекнул Джеймс.
– И ей это удалось.
Анна закатила глаза.
– Вы немного запоздали, – сказал отец.
– Да, дела задержали. Но я очень рад, что все-таки приехал.
– Надеюсь, когда-нибудь вы сами здесь поженитесь.
– Папа! – воскликнула Анна.
– Очень разумные цены, а если предпочтете весну или лето, во дворе полно места. Можно поставить шатер и устроить барбекю. Все что угодно. И итальянцы пьют не как британцы. Не блюют.
– Просто супер, мистер Алесси. Вы, наверное, очень гордитесь своей родиной.
Отец протянул руку и похлопал Джеймса по плечу.
– Позаботься об Анне. Это моя любимица.
Джеймс рассмеялся, а Джуди укоризненно зацокала языком.
Они помахали друзьям Анны, которые удивились ничуть не меньше, а Мишель сделала торжествующий жест: «Ага, попался!»
– Потанцуем? – предложил Джеймс.
Он вывел Анну на танцпол и обнял за талию. Под жесткими кружевами платья он чувствовал тугой слой ткани, обвивавшей ее тело. Джеймс чувствовал себя невероятно счастливым, что он приехал и что Анна принадлежала ему…
– Значит… никакой больше Евы? – уточнила она.
– Я одумался. Прости, что понадобилось столько времени. Я медленно учусь. Она так и не переехала ко мне. Кстати, предупреждаю, по условиям развода я теряю дом, зато у меня остается Лютер. Если он тебе не нравится, смирись – нас поставляют комплектом.
Анна улыбнулась.
– Когда я увидел Еву, то понял, что хочу быть именно с тобой. Ни о ком другом даже думать не мог.
Мысленно Джеймс вернулся к странным событиям предыдущего вечера. Ева бродила из кухни в гостиную, босиком, с бутылкой вина и торчащим в пробке штопором фирмы «Алесси», а он смотрел на него… и вдруг понял, что она собирается остаться на ночь. Все внезапно прояснилось, как будто кто-то повернул линзу в объективе.
Он не хотел, чтобы Ева оставалась. Ему была нужна Анна. Отчего-то раньше Джеймс не сознавал, что не мог жить без нее… пока не пришлось выбирать. Он тут же выпалил, что встречается с другой. Ева сначала застыла, потом принялась кричать и жаловаться, что он лгал и скрывал свои чувства. Отчего-то любовь Джеймса к Анне, с точки зрения Евы, очень сильно проигрывала по сравнению с ее любовью к Финну, но Джеймс не уловил логики. Тот факт, что они с Анной до сих пор не переспали, только усугубил ситуацию.
Ева как будто стояла за пуленепробиваемым стеклом, а разговор велся по телефону. Джеймс твердил: «Извини, сам не понимал, я этого не ожидал». Она ушла, а Джеймс два часа ходил туда-сюда по квартире, размышляя, нужен ли Анне снедаемый любовью разведенный мужчина, предлагающий ей руку и сердце, или же она предпочтет просто потрахаться. И тут от нее пришло письмо.
Он чуть не позвонил в Италию, наплевав на международный тариф, и не наговорил Анне цветистых и малоосмысленных фраз о том, что больше никто и никогда ее не огорчит. Но затем Джеймс задумался над великодушием жеста, который она сделала. У Анны не было поводов обнажать перед ним душу или уверять, что он принес ей больше пользы, чем вреда. Анной двигала исключительно забота. Подобный поступок заслуживал достойного ответа.
