«Зачем так много лавочек, если в них одни продавцы торчат? Лучше бы указатели поставили, – ворчал про себя Биллинг, тщетно пытаясь сориентироваться. – Кому все это надо? Сплошной разврат и ни капли смысла». Ему припомнился один чуть ли не десятилетней давности спор.
В тот день вся страна отмечала Третью годовщину победоносного завершения войны с илийцами. Они со Штимером, как ветераны той войны, старались по возможности ничего не вспоминать. Прихватив побольше спиртного, оба завалились к себе – в общежитие полицейской академии, только чтобы убраться с улицы, где ликовали патриотически настроенные граждане.
– Не могу понять, – бубнил Штимер, разливая очередную дозу. – Ведь официально объявлено, что это никакая не война была, а так себе «инцидент» просто. К чему все эти фейерверки? Ну, поздравил бы Венценосный всех вечерком с годовщиной, да и по домам. Зачем нерабочий день-то учинять? Это же какой убыток казне?!
Порядочно захмелевший к тому времени Биллинг молчал и злобно скалился в сторону окна, за которым шумел праздник. И тут появился великовозрастный Штимеров племянник, «проведать дядю в этот чудный день» – как он выразился. Биллинг сразу хотел уйти, но Штимер уговорил не ходить на улицу в таком настроении.
И вот этот племянничек после первой же рюмки заявил, что вся война нужна была только для того, чтобы люкслайнеры иногда на Корону залетали.
– Мы же теперь не просто захолустье безводное! Мы, дырки голимые, теперь Социально-культурный Центр Районного Значения. Это вам не рангутанг пукнул! Теперь все звездные системы в нашем районе скопления ниже нас по рангу. Вы скажете, никому от этих рангов ни жарко ни холодно, а я скажу: «Брехня»! Люкслайнеры только в центрах остановки делают, областных или районных. Илийцы-то теперь скучают, а к нам, будьте любезны, три раза в год прилетать будут!
Пока Биллинг размышлял – сразу съездить циничному негодяю по физиономии и чуть позже, Штимер с пеной у рта принялся цитировать официальную пропаганду, что статус – это не просто так, это – государственный престиж и новые горизонты страны.
– Конечно, – соглашался племянник, – горизонты! Особенно нашему Венценосному. Он же отныне – ого-го! Фигура районного масштаба! Но чего нам-то, грешным? Единственно вот, на люкслайнерах покататься светит.
Припоминая тот спор, Биллинг должен был признать, что циничный племянник оказался недостаточно циничен. Жить лучше не стало и, как выяснилось, покататься на люкслайнерах простым гражданам не светило изначально. И теперь вот, все-таки очутившись на борту, Биллинг чувствовал себя отвратительно. Давно хотелось пить, но симпатичные входы маленьких уютных ресторанчиков манили прямиком в финансовую пропасть. Прохожие раздражали вызывающей роскошью одежд и нестерпимым блеском украшений. Из витрин модных салонов прямо на улицу смотрели примерочные зеркала, где каждый мог увидеть себя в лучших нарядах галактики. Инспектор опрометчиво не обращал на них внимания. У салона клубной моды он притормозил, пропуская двух толстопузых иерархов ЦУСИ в отделанных бархатом долгополых сюртуках, и вдруг услышал сдавленные хрипы и хрюканье за спиной. Биллинг резко повернулся и его полное отражение в примерочном зеркале, качнув высоким золотым пером на голове, тоже повернулось и сурово глянуло на помощников. Хрюкал Петр. Стоя на коленях, упершись руками в мостовую, он трясся, и качался, и производил те самые поросячьи звуки. Гро только молча таращил глаза, но так надул щеки, что стал похож на горниста с герба Министерства Социальной Гармонии, и зачем-то чуть отступил, когда Биллинг повернулся.
– Ну, – сухо произнес Биллинг, – что вас развеселило?
– Про-у-у-у… – Гро быстро отвернулся, твердым шагом добрался до ограждения небольшого фонтана и там застыл, глядя вдаль, крепко вцепившись в поручни. Петр душераздирающе пискнул и завалился набок.
Биллинг оглянулся на зеркало. Зрелище оказалось действительно ужасным. Из одежды на волосатой и упитанной фигуре инспектора присутствовал только непосредственно прикрывающий мужские достоинства футляр. Этот ярко алый, дерзко устремленный вперед и вверх, наподобие бивня древнего мамонта, совершенно неприличных размеров аксессуар уравновешивался сзади двумя петушиными хвостами удивительной красоты. Усыпанный самоцветами поясок, к которому крепилось все это хозяйство, пылал огнями в полуденных лучах. В довершение образа лысину украшало могучее перо, а пара милых шелковых фонариков оттопыривала уши.
– Вас заинтересовала наша коллекция? – продавец стремительно выпорхнул из дверей рядом с проклятой витриной и с профессиональным восторгом оглядел Биллинга. – Это вам очень подойдет. Повышенная естественная волосатость прекрасно сочетается с энергичными тонами композиции. – (При этих словах приподнявшийся было Петр снова рухнул на тротуар.) – Это одна из последних моделей. Есть более откровенные. Примерим?
Тут уже Гро скрючился у фонтана и стал издавать совершенно нечеловеческие звуки, что-то вроде «у-у-у-у гу-гу-у!!». Петр окончательно скис и просто тихо повизгивал там внизу.
– Сами меряйте, – злобно пробурчал Биллинг и, не оглядываясь, устремился прочь по узкому боковому переулку. Здесь не было примерочных зеркал и шума, переходы над головой все чаще закрывали небо и, наконец, слились в сводчатый потолок. «Идиотский корабль, – злобно бормотал инспектор, ощупывая на всякий случай штаны со всех сторон, – и помощники идиоты, и я – болван!» Витрины по сторонам так брызгали солнечным светом, что расстроенный Биллинг не сразу заметил, что в гордом одиночестве несется уже не по улице, а по устланному белым ковром широкому, пустынному коридору. «Ну конечно, – бормотал он почти вслух, – очень смешно. Такой дрын между ног. Ясное дело, Гро шарахнулся, когда я обернулся. Думал, наверно, что зашибу. А кстати, где эти красавцы?» Инспектор притормозил. Никто из помощников не спешил следом. Стояла омерзительная тишина. Собственно, эта тишина и заставила его насторожиться. Толстый меховой ковер под ногами теперь наползал на стены до самого потолка и глушил звуки. Совершенно безлюдный проход впереди резко поворачивал, а далеко позади ярко-белым квадратиком светилась улица. Неприятный холодок возник где-то в груди и превратился в ледяной ком, когда Биллингу почудилось серое шевеление на полпути к выходу. Он расстегнул кобуру, постоял, потом медленно, прижимаясь спиной к меховой стене, двинулся к повороту, пытаясь смотреть вперед и назад одновременно.
– Здравствуй… – интимно прошептал девичий голос прямо в ухо, и у Биллинга сами собой подогнулись колени.
– А ну! – крикнул он не своим голосом и с бластером наизготовку прыгнул за поворот… А там… Там ничего опасного или даже подозрительного инспектор не увидал – только небольшой холл, со статуэтками белых кроликов в углах и разукрашенная золотой лепниной арка с надписью «СТОРОНА УДАЧИ». По бокам прохода стояли две скудно одетые стюардессы…
– Казино «Сторона удачи» – это для тебя, – продолжал тот же невидимый голос. – Входи. Мечты сбываются.
Стюардессы с примерзшими улыбками уставились на выпрыгнувшего из-за поворота инспектора.
– Ни фига себе, – растерянно пробормотала та, что стояла слева.
