– В одно очень забавное местечко. Ты видел когда-нибудь буйнопомешанных? Скоро увидишь.
* * *
Местное светило торжественно подошло к горизонту. Легкий, чуть заметный ветерок обеспечил нужный уровень вечерней прохлады. Начавший было моросить настоящий дождик кончился. Тучка, из которой капало, исчезла еще быстрее, чем появилась. Дневной гомон утих, не слышно рекламы, и даже птички не чирикают. Романтический вечер только начинается, впереди бурная ночь, но сейчас пестро одетые гости просто смотрят на волшебный закат, а влюбленные по всему Уровню шепчут друг другу слова счастья. В вышине негромко звучит всего лишь одна удивительно нежная мелодия да слышен дробный топот ног есаула и временами переходящего на бег помощника.
– Пришли, – объявил Штимер, резко сворачивая к одному из особняков.
– Это и есть – то забавное местечко? – еле переводя дыхание, пробормотал Петр. Разогнавшись за есаулом, он не вписался в поворот и чуть не влетел в ажурную ограду аллеи.
– Осторожнее! Это моя каюта. Заходи и сиди тихо, как мышка.
Штимер открыл дверь особняка и пропустил гостя вперед. Взгляду Петра предстало круглое, похожее на спортзал помещение. В центре возвышался тренажер для рукопашного боя, а большую часть стен занимал трехмерный панорамный тир с бегающими вдалеке монстрами.
– А где бассейн? – спросил Петр.
– Ага. Тебе еще девочек подавай. Нету бассейна. Чего так запыхался? – Штимер прошел в другое, похожее на пилотскую кабину помещение и уселся перед большим, во всю стену, экраном. – Стань туда, дыши тише и помалкивай.
Штимер поколдовал над панелью управления и на экране явился злобный лик генерал-поручика Кудака.
– Удосужился, есаул!! – закричал он сразу, как будто сидел наготове и ждал, когда же, наконец, можно будет начать. На самом деле Штимер знал, что Кудак и до того кричал, почти не переставая.
– Что же тебя отвлекло? – продолжал вопить генерал-поручик. – Отдыхал бы дальше! Я тебе приказал когда на связь выйти? А?!! Некогда? Все по девкам? Не дивизион, а кусок помета. Мозгозвоны! Пиши рапорт прямо здесь! Чтоб я видел…
Штимер с философским спокойствием наблюдал за полетом слюны из генеральских уст, ожидая паузы в словесном поносе. Атаман дивизиона славился истеричным нравом и слабым здоровьем, потому всегда кричал громко и отрывисто – на длинные мысли не хватало дыхания.
– …Думаешь – все сойдет?! Камни у тебя под носом! Ты хоть знаешь, что?.. – генерал со свистом втянул воздух…
– Знаю, – воспользовавшись заминкой, вставил Штимер.
– Что? – генерал несколько сбился с ритма. При всех недостатках он был далеко не дурак и всегда мог уловить главное. В данном случае главным был тон есаула.
– Знаю, что камни на борту.
– Докладывай, – коротко бросил генерал.
– Один из пассажиров, а именно гм… Леопольд Вун Крнгутгроссвор’лорд, гражданин Розы, сделал заявление, что похитил креофиты именно он. Более того, заявил, что готов указать место, где они спрятаны.
– Кому он это заявление сделал?
– Лично мне.
– Блеф?
– Вряд ли. Он указал точный вес и количество ампул…
– Это многие знают. К сожалению.
– …Седьмую трассу…
– Тоже.
– Сказал, что его сообщника звали Яном.
– Хм… Ну, и что он хочет?
– Одну ампулу.
Генеральский лик, начавший было принимать человеческие очертания, мгновенно исказился и не покраснел, а скорее синюшно побурел.
– Что-о-о!!! Ампулу?! А бронеглайдер в зад – не хочется?! Надеюсь, он арестован?
– Нет. Здесь же не юрисдикция Короны и, кроме того, у него дипломатическая неприкосновенность.
– Плевать! Арестовать немедленно! Это приказ!
– Слушаюсь.
– И доложить!
– Господин атаман, есть дополнительное обстоятельство…
– Плевать!
– На борту – Философ.
– Пле… Что?
– В связи с этим прошу вас распорядиться, чтобы мне сюда переслали посадочные данные на всех, кто погрузился на Короне. Время посадки, вес багажа, личный вес, номер каюты – все.
– Это давно тебе прислано. Шляться меньше надо. Философ… А ты уверен?
– Процентов на девяносто.
– Хватит и одного. И ты, конечно, не взял с собой оружия? Неужели трудно было сообразить, что оно понадобится? Почему я должен обо всем думать? – атаман ругался без обычного энтузиазма, скорее по инерции. Он напряженно размышлял, и мысль бегала по привычному кругу: как не подставиться? что реально нужно по делу? как использовать в склоках внутри Департамента? как не подставиться?.. что реально?.. Со своего места Штимер ясно слышал поскрипывание начальственных мозгов.
– Оружие – это же элементарно, – продолжил атаман, решив пока что просто не подставляться, – но первая задача – вернуть креофиты. После того как все четыре ампулы будут у тебя, арестуй Философа. Он в международном розыске, так что должностные лица обязаны с тобой сотрудничать. Все ясно? Сначала камни, потом Философ.
«Конечно, ясно, – усмехнулся про себя Штимер, – прикрыл свою задницу по полной программе. Приказы отдал, приоритеты расставил. Умник».
– Все ясно, – сказал он вслух. – Разрешите доложить? Есть сведения, что тот стрелок связан с пиратами. Возможно, Философ и стоит за всем этим.
– Откуда сведения? Биллинг сказал? Привыкай работать самостоятельно, есаул! Повторяю, твой приоритет – креофиты. Можешь использовать любые средства, но камни должны вернуться на Родину! Вопросы есть?
– Профессор Стайн, из Лимитного Комитета…
– Я знаю, кто такой Стайн! Пронюхал уже?
– Да. Вот он выразил озабоченность, предложил помощь и сотрудничество…
– Хоть с дьяволом сотрудничай, хоть душу продавай! Еще раз повторяю! Используй любые возможности, но камни верни!.. Родина ждет!! Исполнить и доложить!!! – последние слова Кудак крикнул зычно, как с трибуны, уперев кулаки в стол и даже слегка оторвав зад от кресла.
– Слушаюсь, господин атаман!!
Штимер с ухмылкой смотрел на погасший экран: «Ну и ладушки, будем считать договорились. Господин атаман – безусловное дерьмо, но хоть не такой хитрый, как некоторые… Почему, спрашивается, в начальстве одни засранцы ходят?»
– Действительно буйнопомешанный, – подал голос Петр, – как вы с ним работаете?
– Но-но, молодой человек! Генерал-поручик Кудак – боевой офицер, а кроме того, уже пять лет атаман тайного дивизиона. Что вы имеете против дивизиона?
– Ничего. Наоборот, удивляюсь, как этот Кудак столько лет командует дивизионом и до сих пор жив.
– Как прилетим – не забыть похлопотать о твоей депримации, – проворчал Штимер, пытаясь найти в почте обещанные данные на пассажиров. – Лишить тебя квартальной премии к чертовой матери или хотя бы на пятьдесят процентов. За неучтивость.
