Неарх хмыкнул.
– Да ладно тебе!.. Ты чего кипятишься?.. Успокойся. И
не принимай так близко к сердцу. От этих фанатиков уже в этом поколении
останутся не больше десятка самых узколобых и непримиримых. Остальные примут
доводы логоса. Или тебе их жалко?
Гургис содрогнулся.
– Боги! Ничуть. Пусть все сгинут, да побыстрее.
Но умолчал, что все время перед ним горящий взгляд этого,
как он назвался – Мататьягу бен Авраам, под ложечкой нехорошее предчувствие,
что с этим диким фанатичным народом еще придется хлебнуть горя.
Глава 4
Быстрее, чем ожидалось, вспоминал Стивен по дороге домой.
Да, люди наконец-то нажрались. А потом еще и похудели. А теперь возжаждали
справедливости и равенства, из-за этого и геев признали за людей, и животным
дали больше прав, чем людям, и еще всякую хрень, но в это же время начали все
острее негодовать на иудейскую доктрину еврейской исключительности по расовому
признаку.
На днях закончился наиболее массовый опрос из всех
когда-либо проводившихся в США. На этот раз решили опрашивать не тысячу
американцев, как обычно, а миллион, а после одобрения акции число опрашиваемых
повысили до десяти миллионов. Газеты возликовали, при таком массовом опросе
получится самая достоверная картина американского общественного мнения.
Результаты не показались ошеломляющими, американцы и ожидали
что-то подобное, но Израиль встревожился, даже выразил осторожное сомнение в
корректности подсчетов и методике опрашивания.
Девяносто пять процентов американцев считает, что абсолютный
контроль США над всем миром – благо, но девяносто два процента из них
указывает, что Израиль сохранил свою армию, а для такого крохотного государства
армия чересчур велика и сильна.
Восемьдесят пять процентов полагает, что арабские страны
теперь будут стремительнее вовлекаться в общую семью народов, но именно американской
армии нужно взять на себя разрешение конфликтов между Израилем и жителями
арабских сел. Тем более что Израиль сохранил все вооруженные силы, а вот армии
арабских стран ликвидированы по требованию США: где силой, где давлением, где
умелой дипломатией.
Девять из десяти опрошенных полагают, что нужно
демилитаризировать весь Ближний Восток, включая Израиль, а во всех горячих
точках расположить только американские войска, которым одинаково безразличны
обе стороны. Они лучше смогут поддерживать мир, чем не оправдавшие доверия
миротворческие силы ООН.
Самое тревожное в опросе было то, что впервые почти половина
опрошенных заявила о недоверии к закрытым израильским научно-исследовательским
центрам, лабораториям и различным институтам, где, возможно, проводятся
эксперименты, запрещенные всемирными комитетами, начиная от медицинских и
заканчивая комитетами этики.
Стивен перепроверил источники финансирования многих СМИ,
практически все высказавшиеся особенно остро действительно независимые, в самом
деле держат нос по ветру и стараются выразить мнение своих подписчиков.
Он сел за руль своего «Крайслера», охранник впереди подал
знак, что узнал, и открыл бронированные ворота.
Нога привычно добавила газку, автомобиль охотно выметнулся
на магистраль и пошел на большой скорости, небольшой антирадар засекает
присутствие дорожных постов полиции, в нужных местах он сбавлял скорость,
забавляясь тем, что хитрое снаряжение разведчика срабатывает и в родной стране.
Внезапно слева на стене мелькнула гигантская свастика,
нарисованная с размахом, черной краской широкими мазками, так что рассмотреть
можно даже со спутников-шпионов старого поколения.
Свастика, мелькнуло в голове. Могущество еврейства
проверяется еще и тем, насколько долго смогут удерживать запрет на свастику, на
упоминания нацизма без ругани в его адрес и немедленного и демонстративного
осуждения. На самом деле всем умным людям понятно, что нацизм – это прежде
всего духовное, а лишь в самую последнюю очередь – политическое или военное.
Нацизм с милитаризмом связывают либо полные идиоты, либо хитрые политики,
которые умело навязывают дуракам нужные взгляды.
Нацизм сейчас отторгается точно с таким же ужасом и
отвращением, как несколько веков тому рожденное там же в Германии протестантство.
Да, протестантство могло появиться только в Германии, это признано всеми, точно
так же и нацизм мог появиться только в Германии. От протестантства шарахались,
страшились его упоминать, протестантов истребляли, чего стоит одна
Варфоломеевская ночь. Но в тот раз рожденное Германией выжило, победило, так
что благодаря той победе Германия ныне самая богатая и могучая страна планеты –
страна победивших протестантов.
Но нацизм побежден, а победители сумели по всему миру
провести такую кампанию дезинформации, что весь нацизм сведен к свастике,
расовым проблемам и милитаризму.
Интересно, скоро ли спохватятся философы? Первыми, как
обычно, начали те, кому нечего терять, – люмпены, скинхеды, рассерженные
подростки, неквалифицированные рабочие…
Однако вот-вот подключатся те, кто стоит на ступеньке выше.
Вот тогда и начнется самое жаркое.
Задумавшись, едва не проехал на красный свет, что с ним
давно не случалось. Здесь, в благопристойной и спокойной стране, он привык
держаться так же ровно и благопристойно. Если другие из кожи вон лезут, старясь
«подчеркнуть свою индивидуальность»… ну какая индивидуальность у этих
существ?.. то он всегда мимикрировал под среднего человека.
И вот вдруг, после разговора с Дугласом и Джоном,
задавленная обыденностью душа встрепенулась и затрепетала крылышками, как
озябший мотылек под утренними лучами солнца.
Сзади нетерпеливо бимкнуло. Он тронул машину, уже всерьез
встревоженный: что-то совсем стал заторможенным. Или задумчивым, что в его деле
одинаково смертельно. Для самого себя.
В его настоящем деле.
Неделю спустя после памятной встречи с военным министром
Файтер в том же конференц-зале снова ожидал Джорджа Гартвига. Правда, на этот
раз с ним придут Малькольм Герц, начальник Управления национальной
безопасности, и Грехем Олмиц, глава ЦРУ. И решение затронутой проблемы начнет
обретать, так сказать, более ясные контуры.
Экраны показали, что в лифте спускается Жан-Поль Бульдинг,
глава ФБР. Он уже два дня старается поговорить с президентом тет-а-тет, и
Файтер, чувствуя, что секреты старого фэбээровца могут иметь отношение к
израильской проблеме, велел прийти именно сюда. За полчаса до совещания. А там
на ходу решит, оставить ли Бульдинга присутствовать или пусть убирается через
другой выход, дабы не встретиться с остальными.
Господи, сказал он себе, мы как тайные заговорщики! В
собственной стране. Дожили. Уже вся планета прогибается под нашей мощью, а мы
таимся…
Лифт предупреждающе звякнул, это чтобы президент перестал
чесаться, подтянул живот и принял надлежащий вид, дверцы неторопливо раздвинулись.
Бульдинг, низкорослый и толстый, как боксер-тяжеловес на пенсии, вышел
вразвалку, на лице бульдожья улыбка, словно выбирает, где укусить.
