– А из белой? – спросил он.
Она засмеялась:
– Это соль. Правда, соль очень вредна… для американцев.
– Только для нас? – переспросил он. – А нам
показывали место, где жена Лота превратилась в соляной столб в наказание за то,
что оглянулась. Мораль: на прошлое нельзя оглядываться, нужно идти вперед и
вперед!
Она снова засмеялась, уже без отчужденности в голосе:
– Ты еще не безнадежен, если что-то запомнил из нашей
истории. Только выводы делаешь странные.
– Это сказал гид!
– Наверное, он из Америки. Сейчас вас здесь столько,
что от американцев в глазах рябит! Чего бы вам не двинуть так же скопом,
скажем, в Индонезию?
– Зачем? – удивился он.
Она пожала плечами:
– А сюда зачем? Там хотя бы на крокодилов смотрели. Или
с индонезийками бы спали, экзотика!.. А здесь вас столько, что одним
присутствием начинаете размывать Израиль. Скажи честно, очень вас достает
существование моей страны?
Она спрашивала спокойно, чересчур спокойно, даже не смотрела
в его сторону, а наблюдала, как официант наливает в ее фужер вино, но потом
взяла за тонкую ножку и взглянула поверх его края на Стивена так, как если бы
смотрела вдоль ствола пистолета.
Сердце его стукнуло чаще, но внутренний голос предупредил
строго: спокойно, не опережай, не горячись, и он тоже пожал плечами.
– Она всех достает.
– Знаю, – ответила она. – Но остальные лишь
скрежещут зубами. Да еще фигу показывают в кармане.
– Верно, – согласился он, – вся мощь теперь
только у нас. Видишь ли, я не политик. Скажу как простой обыватель, как рядовой
гражданин Америки, который верит в Бога, в справедливость, в равенство всех
людей перед Богом и законом… По справедливости человечество не может допустить
существования Израиля…
– Почему? – ответила она напряженным голосом.
– По тем причинам, которые я перечислил. А еще в вашей
древней доктрине, от которой вы не отказались, кстати, заложено достижение
абсолютной власти Израиля над всеми народами.
Она поморщилась:
– А достижение всемирной власти США – это нормально?
Стивен покачал головой:
– Сама знаешь, это всего лишь полемический выпад, чтобы
меня уесть. Власть Израиля – это именно Израиля, а власть США… что такое США?
Это не страна, не народ, это тот строй, при котором большинство населения
желает жить. Возжелает жить иначе – США тут же изменится. Повторяю, США – это
олицетворение желаний самих жителей. А Израиль – это древняя воля, которая
подчиняет все. И которой вы подчиняетесь, хотя многие требования звучат просто
нелепо.
– На взгляд непосвященного, – ответила она.
Ощутила, что звучит чересчур высокопарно и напыщенно, поправилась: – Так на
взгляд первоклассника выглядят формулы высшей математики. Немногие в них видят
смысл, но именно эти формулы создают турбины, космические корабли, проникают в
тайны атома…
Он улыбнулся, смолчал, что-то слишком в разговоре с красивой
женщиной воспламеняется от какой-то ерунды. Не потому ли, на самом деле, что
подсознательно жаждет с нею разделять не только ложе, но и все-все, что может
встретиться.
Нам встретиться, подумал внезапно. Не ей и мне поодиночке, а
нам.
– Что с тобой? – услышал он ее участливый голос.
Он пробормотал:
– Да вроде бы…
– Ты побледнел, – объяснила она. – И вообще у
тебя вид такой, будто увидел привидение.
– Ну, – ответил он и попытался улыбнуться, –
вряд ли я испугался бы так привидения.
– А что тебя пугает?
Она смотрела участливо и в то же время требовательно. Он
глубоко вздохнул, сглотнул ком в горле и ответил так, будто бросался с высокого
моста с темную воду:
– Меня пугает, что мы могли бы не повстречаться. Но в
дрожь вгоняет нелепое и страшное… что вдруг какая-то глупость разлучит!
Она разглядывала его спокойно, изучающе, в темных глазах
затаилась глубокая печаль.
– Разве вы, американцы, не считаете, что все люди
взаимозаменяемы?.. Причем легко?
Он прошептал:
– Откуда такая глупость?
– Все ваши фильмы, – объяснила она, – о том,
как у героя убивают горячо любимую жену, он бросается мстить, на ходу
вскакивает в машину к незнакомой женщине… и если она еще и незамужняя, то уже
ясно, станут мужем и женой даже раньше, чем настигнут убийцу.
Он отмахнулся:
– Фильмы – одно, жизнь – другое…
Она покачала головой:
– А у нас это все одно. Мы – люди Книги. Кто-то
соблюдает ее полностью, кто-то частично, кто-то совсем чуть-чуть, но у нас нет
этого разрыва: книги – одно, жизнь – другое.
– А ты, – спросил он, – в какой мере
соблюдаешь?
Она лукаво улыбнулась:
– А ты как думаешь?
Он поморщился:
– Ну почему евреи всегда спорят? Почему отвечают
вопросом на вопрос?
Она снова улыбнулась, уже с некоторой неловкостью:
– Извини. Другой тип мышления.
Он покачал головой:
– Что за другой тип? Вы что, марсиане? У всех людей
один тип мышления.
– Нет, я, наверное, неточно выразилась… Наш тип
мышления привел к тому, что даже все еврейские философы выражают свои принципы
в негативной форме. Извини, сейчас подберу… Вот тебе пример глубочайшего
различия в типах мышления, Христос сказал: «Делай другим то, чего желаешь для
себя»…
– Прекрасный принцип, – сказал он настороженно.
– А вот Хилел, наш философ, который жил за сто лет до
Иисуса, сказал: «Не делай другим то, чего не желаешь себе». Как видишь,
бездонная философская пропасть между этими двумя высказываниями. Извини, можно
откровенный вопрос?.. Скажи, но только откровенно: какую из этих формул ты
предпочел бы, чтобы применили к тебе?.. Только откровенно!.. Не спеши отвечать,
подумай.
Глава 16
Дуглас поднял крышку ноутбука, «Vista», повинуясь голосовым
командам, мгновенно соединилась с Интернетом, особая программа начала
просеивать сайты, отбирая нужные, в то время как секьюрити наглухо
заблокировало любой несанкционированный доступ.
Как ни странно, мелькнула насмешливая мысль, но самый
тяжелый удар еврейскому доминированию Пентагон нанес не бронетанковыми войсками
или крылатыми ракетами, а созданием именно вот этого Интернета. Возможно, даже
смертельный удар. Не секрет, что абсолютное большинство всех средств
информации: телеканалы, газеты, радио – в руках евреев. И, понятно, они
тщательно фильтруют информацию.
