Она прервала связь, Стивен развел руками:
– Не понимаю этот еврейский юмор.
– Это русский юмор, – поправила она.
– Какая разница, – возразил он. – Должен
существовать только американский. Когда тортами в морду, на банановой шкурке
вверх копытами…
Она вскинула брови, готовая возразить, но сообразила, что
он, в свою очередь, ловит ее на стереотипы про американцев, замахнулась
шутливо:
– Америка нам не указ! Она нам – диктат…
– Диктат, – согласился Стивен.
Мария посмотрела пытливо, словно стараясь понять процентное
соотношение шутки и хвастливой правды, съязвила:
– Это потому, что дайте американцу точку опоры, он тут
же положит на нее ноги?
– Вот такие мы архимеды, – согласился он снова.
Она не противилась его рукам, но и не отвечала, будто
оставалась в своем мире. Но он настойчиво и терпеливо задействовал все
эрогенные зоны, ее тело из холодной мраморной глыбы медленно превращалось в
теплый воск. Наконец он ощутил, как под кончиками пальцев, разделенных лишь
тонкой кожей, прокатываются волны огня, даже дыхание ее невольно стало коротким
и горячим, она вскрикнула и, больше не сдерживаясь, обхватила его обеими
руками.
После долгой паузы он с трудом выдохнул:
– Фу, теперь я понимаю…
– Что? – спросила она живо.
– Я догадывался, что если есть домашние хозяйки, то
где-то должны быть и дикие… Теперь я обнаружил, где…
Она стукнула его кулаком по груди.
– Это ты дикий. Посмотри, какие синяки у меня на руках!
И что у меня с плечами… Всю меня задавил, гризли!
Она легко поднялась, стройная и так же хищно гибкая,
неслышно пробежала через спальню, оставив дверь открытой, исчезла. Слышно, как
ударила тугая струя воды, донесся испуганно-счастливый смех…
Он лежал на спине, руки раскинул в счастливом блаженстве,
едва не задремал, но прошлепали босые ступни, он поспешно поднял тяжелые веки.
Мария с хитрой улыбкой шла к постели, обнаженная, загорелая
так, что выглядит изящной статуэткой из темной меди, вдруг ожившей, и что у нее
на уме…
Он невольно засмотрелся на ее как циркулем очерченные груди,
тоже покрыты загаром, хотя слабее, в каких-то случаях Мария загорает в
купальнике, в каких-то – без, а низ плоского живота без всякой интимной стрижки,
как прекрасна эта нетронутая парикмахерами дикость!
Он пробормотал с восторгом:
– Знаешь ли, а ты в самом деле идеальная женщина…
Она засмеялась:
– Теперь я тоже это чувствую. Но, странно, как это
понял ты?
Он начал медленно загибать пальцы:
– Вот фразы идеальной женщины: прости, я была не
права!.. Милый, ты уверен, что выпил уже достаточно?.. Я не слишком много
разговариваю?.. Пойду-ка я на фиг!.. И самая важная: я решила с сегодняшнего
дня ходить дома голой.
Она быстро возразила:
– Ничего я не решила!.. Просто очень жарко, и я думала,
что ты спишь!.. Ладно-ладно, давай, я хочу послушать, в чем я еще идеальная!
– Давай, – сказал он, – лучше выпьем пива и
посмотрим футбол, ну его на хрен, этот магазин!.. Не говорила еще?.. Жаль…
– Скажу, – пообещала она. – Я в самом деле не
очень люблю таскаться по магазинам. Что еще?
– Ты не мог бы снова шлепнуть меня по жопе?.. Да ну, не
пойдем сегодня гулять – рядом открылся отличный стрип-бар, зарулим туда?
Она расхохоталась и повторила очень серьезно:
– Милый, ты не мог бы снова шлепнуть меня по жопе?.. Да
ну, не пойдем сегодня гулять – рядом открылся отличный стрип-бар, зарулим туда?
Он тоже захохотал и, ухватив ее в объятия, повалил на себя,
а она, упершись кулаками в твердую, как нагретая солнцем гранитная плита, его
грудь, отодвигалась, выгнувшись, как тонкая лоза. Он держал ее за бедра и
чувствовал кончиками пальцев, как под ними струятся горячие потоки крови, как
там становится все жарче, пока его собственные пальцы не начали плавиться в
этой жаре.
Она хмыкнула и начала загибать пальцы:
– Ладно, а вот теперь признаки типичного американца: он
гордится тем, что именно Америка победила Гитлера во время вьетнамской войны в
Ираке, он даже кока-колу пьет завернутую в бумажку, он переспал со своим
психоаналитиком, он очень хочет похудеть, но не знает, у кого спросить как…
– Я знаю как, – возразил Стивен весело, –
пусть поступит ко мне на службу. Из любого быстро аскариду сделаю!.. Ну-ну,
какие там еще за нами отличительные признаки?
Она загнула следующий палец:
– Каждую ночь он ложится спать с Синди Кроуфорд, а
просыпается с Вупи Голдберг.
Стивен многозначительно улыбнулся и взглядом дал ей понять,
что с ним ну совсем не Вупи.
– Непринужденность озорной пьяной драки, – сказала
она педантично, – он всегда променяет на нудное судебное разбирательство.
Еще он тщательно следит за уровнем холестерина на этикетке…
– Это да, – согласился он. – Мы – здоровая
нация. В здоровом теле – здоровый дух!
– Это от греков, – определила она. – Девиз
эллинов.
– Какой у нас сегодня день? – спросил он.
– Четверг, – ответила она.
– Слава Богу, – вздохнул он.
– А что тебя тревожит? – спросила она.
– Суббота.
Она вскинула брови, в глазах проступила неясная тревога.
– Тебе уезжать?
Он покачал головой:
– Я уеду только тогда, когда ты меня отошлешь. Хотя
нет, я не гордый европеец, я – американец! Я буду сражаться за тебя. И
постараюсь тебе доказать, что именно я – лучший мужчина на свете.
Она загадочно улыбнулась, кончики ее пальцев ласково
пробежали по его волосатой груди.
– Я с этим не спорю уже сейчас. А что у тебя с
субботой?
– У меня ни??его, – признался он. – Я боюсь,
что… у тебя.
Ее брови удивленно приподнялись, он прямо взглянул в темную
глубину удивительных глаз. Да, Мария, сказал он мысленно, я знаю, что в субботу
настоящий еврей не включит стиральную машину, даже если нужно срочно постирать
засраное белье или испачканную одежду, в субботу нельзя пойти в кино, как все
люди, даже ответить на телефонный звонок, а можно только тупо посмотреть на мобильник,
но… не дать пальцу коснуться кнопки.
А чего стоит требование иудаизма, мелькнула мысль, что
женщина обязана хотя бы раз в месяц окунаться в микву, ритуальный бассейн для
омовений, без этого мужчина не имеет права прикасаться к ней. В буквальном смысле
прикасаться, а не только ложиться с нею в постель. Возможно, в свое время это
было хорошее правило, но миквы по-прежнему все те же: полтора на полтора метра,
это что-то типа большого унитаза, когда там «омываются» многие женщины.
