Впрочем, это рассуждения человека, обремененного душой и совестью.
А государственный деятель в нем знает, что нужно освободиться от всего
накопленного арсенала. На планете уже не осталось противника, а против
инопланетян крылатыми ракетами не повоюешь. С ними можно воевать только тем,
что сейчас проектируется в институтах, создается в бюро, как опытные образцы, а
вот эти простые снаряды… лучше вот так, чем топить в самом глубоком месте
Тихого океана!
Он подумал, что надо было использовать три ампулы, а то
снова учащается что-то в груди, грудная жаба проснулась и ворочается, нажимая
толстым задом на сердце, заставил себя сосредоточиться, но не столько слушал,
сколько смотрел на участников совещания, следил за их реакцией.
А начальник Объединенных штабов с удовольствием рассказывал,
как в старину корабли подходили к берегу, открывали огонь из всех пушек и
одновременно высаживали десант. Десант, естественно, закреплялся, рыл окопы, а
противник, опомнившись, пытался сбросить его в море. Но на этот раз десанту не
нужны плацдармы, как не нужна пауза в ожидании подкрепления. Крылатые ракеты и
умные бомбы сметают впереди любое серьезное сопротивление, потом амфибии с
десантниками на борту еще в море выбирают слабые места в обороне противника: на
своих экранах они видят страшные разрушения на берегу и направляют машины именно
в щели.
Выкатившись на берег, они двигаются вперед на полной
скорости, за ними внимательно следят сверху, заботливо подавляя всякое
сопротивление шквалом огня с самолетов и ударами крылатых ракет с кораблей.
Морпехи следят за происходящим впереди не столько своими глазами, что увидишь в
клубах пыли от взрывов, но на экраны моментально выводится любая запрашиваемая
информация, видны все такие же машины с десантниками, вся карта огромного поля,
по которому двигаются боевые машины, там красным мигают крохотные очаги, где
еще теплится какая-то жизнь…
Плавающие броневики, сделанные из титана, керамики и
композита, вдобавок защищенные добавочной броней, по морю двигаются со
скоростью пятьдесят километров в час и восемьдесят – по суше, бьют на полной
скорости без промаха из пушек и пулеметов, бьют ракетами, ставят дымовые
завесы…
Снова Файтер сказал себе вяло: надо же, никто и не
удивляется, зачем такие силы на захват груды щебня и перепаханной осколками
земли?
С ума сойти, мелькнуло в голове. Каждая машина неуязвима в
самом буквальном смысле, а к тому же у нее есть свой интеллект, который может
заранее обнаружить запуск противотанковых ракет, а в ответ сам, не запрашивая
разрешения, ставит либо лазерные помехи, либо сбивает ракеты эти своими
крохотными ракетами-перехватчиками.
Каждая машина связана защищенными каналами со штабным
бронетранспортером. У каждого танка-амфибии, как и вообще у любого танка, на
вооружении система управления, что вообще ведет бой в автоматическом режиме,
успевая реагировать раньше, чем медлительный человеческий мозг. Такой танк
видит и слышит все, что ему необходимо… и таких танков-амфибий в операции
«Эллинизация» задействована тысяча единиц? Да они же там будут лбами
сталкиваться, стараясь уместиться на территории крохотного Израиля!
Ваучер вздрогнул и откинулся на спинку стула, когда у него с
обеих сторон появились двое морпехов. Один поставил на стол кофейник и чашки,
другой – поднос с диетическими котлетами в гамбургерах.
Бульдинг увидел испуг министра финансов, заметил язвительно:
– Не пугайтесь, это еще не за вами.
– А за кем? – спросил Ваучер, оправляясь от
испуга.
– Пока ни за кем, – ответил Бульдинг
многозначительно, – пока ни за кем.
– А когда будет за кем?
– О, – сказал Бульдинг совсем зловещим
голосом, – тогда вы точно узнаете…
Гартвиг дождался, когда принесут соки, брезгливо выковырял
из бутерброда котлету и, намазывая белый хлеб тонким слоем масла, заметил с
одобрением:
– Правильно, никаких перерывов на обед. Хоть на пару
часов Израиль не будет знать, что мы решили.
Ваучер окрысился:
– Вы на что намекаете?
– Я? – удивился Гартвиг. – Намекаю? Военные
министры не намекают. У нас другие доводы. Я сказал достаточно ясно, что всю
нашу команду нужно изолировать и держать без связи с внешним миром, пока…
ситуация как-то не разрешится. А пока Израиль знает, что мы только пугаем, но
нападать не собираемся, он и не уступает ни в одном пункте.
Ваучер сделал большие глаза.
– Вы все-таки намекаете! И очень настойчиво намекаете,
что утечка секретной информации происходит на… этом уровне?
Гартвиг удивился еще больше:
– Все-таки намекиваю? А я был уверен, что указал на вас
пальцем!
Ваучер начал подниматься, но понял по смешкам, что его снова
разыгрывают, быстро сел и сделал вид, что полностью занят сандвичем.
Файтер смотрел, как все едят с аппетитом, так надо, иначе у
соседей возникнут всякие нежелательные догадки, все говорят громко и уверенно,
на лицах улыбки, только Ваучер улыбается слишком уж вымученно, лучше бы не
старался.
А на экране авианосец «Вашингтон» передвигается через океан,
как огромный лайнер, что на высоте в двадцать тысяч километров зависает в
пространстве, а планета послушно поворачивается под ним, угодливо предлагая
место для посадки.
Конечно, если свеситься с борта авианосца и посмотреть вниз,
лучше – в бинокль, то увидишь, как там, далеко-далеко внизу, набегают волны и
расшибаются о стальную стену. Будь корабль в сто тысяч раз меньше, а на таких
скорлупках раньше плавали и воевали, то волны и стучали бы в борт, и
встряхивали бы, и можно было бы испытать такое незнакомое и давно позабытое
моряками чувство, как качка, но когда через океан движется закованный в сталь
военный город, то какая качка, какие волны?
Судя по укрупненным снимкам, адмирал Кенрис вообще не
выходит на палубу, смотреть не на что, во все стороны зеленоватая гладь моря, а
над головой всегда синее южное небо. На экранах его громадной каюты,
возникающих на стенах благодаря «электронной бумаге» там, где он желает, все
данные, в том числе и вид на волны или небо гораздо более детальный, чем
простым глазом.
Начальник Объединенных штабов переключил камеру, все увидели
большое помещение с двумя десятками элитных коммандос, лучших из лучших.
Вообще-то на авианосце их десять тысяч, все – лучшие из лучших, отобранные из
разных частей армии США, специально обученные, натренированные, прошедшие
специальную психофизическую подготовку и умеющие вести бои в городских
условиях.
Эти ребята, каждый стоимостью в миллионы долларов,
потраченных на их подготовку и обучение, еще и оснащены так, как ни одна армия
или элитные части мира. Если они упадут с неба на улицы городов и площадей, на
крыши правительственных зданий, это будут уже не люди, а упакованные в
сверхпрочный металл и пластик киборги. Каждое движение усилено мощными
сервомоторами, каждый способен поднять и опрокинуть танк, выдержать выстрел в
упор из гранатомета, в то же время собственная огневая мощь равна экипажу
бронетранспортера.
