Он оглядел их блестящими глазами, улыбнулся. Во взгляде
блеснуло торжество.
– Вам, евреям, тогда удалось замять грандиозный скандал
и провозгласить таким человеком своего же еврея. Но факт есть факт:
человечество признало самым великим человеком тысячелетия Адольфа Гитлера. Это
осталось в результатах опроса. Все могут убедиться, проверить… Если хотите
знать мое личное мнение…
Она сказала строго:
– Не знаю, как Ави, но я хочу.
Это прозвучало, как выстрел, но улыбка не сошла с его лица,
он ответил так же мягко:
– Для меня лично Эйнштейн тоже неизмеримо выше. Но это
потому, что я сам из высоколобых, предпочитаю людей с мозгами людям с кулаками.
Однако же мой голос не является решающим, а мы говорим о чаяниях всего
человечества. Так вот, с какой бы кровью ни создавались империи и как бы ни
рушились с ужасающим треском – народы мечтают об империи.
– Чушь, – прервала она решительно. – Мечтают
всякие там Чингисханы!
Он покачал головой:
– Нет, человечество подспудно стремится слиться в
единую семью. Иначе бы не возвеличивали этих тиранов. Просто у Александра
Македонского и всех прочих, включая и Гитлера, не было необходимых средств. Они
появились только сейчас. И пока только у одной-единственной страны.
Глава 9
Ави умело и быстро нарезал мясо тонкими ломтиками, так же
быстро и с явным удовольствием ел, темные глаза поблескивали, как сколы
антрацита, слушал внимательно, но с еще большим вниманием присматривался к
Стивену, вслушивался в его речь, тембр, темп, словно анализировал крохотные
паузы и задержки, подбор и расстановку слов.
Это же их легенда, подумал Стивен, как не понимают, или
просто не хотят сами ее понимать? Всемирная империя создавалась еще при
строительстве вавилонской башни, но когда отняли у строителей общий язык, то
все рухнуло, все разбрелись строить свои крохотные государства. И сейчас самое
главное требование националистов всех мастей – сохранение своего языка, «своей
культуры».
Доходит до смешного: не так давно в трех давно обрусевших
карликовых странах Прибалтики: Эстонии, Латвии и Литве, где все население
поместится в одном американском провинциальном городке, усиленно вспоминали и
насаждали местные языки, силой заставляя живших там русских учить эти трудные,
нелепые и не приспособленные для общения эстонский, латышский, литовский,
вместо того чтобы всем просто перейти на английский.
Что за глупость движет людьми?
Мария ела медленно, брови сошлись над переносицей, спросила
сдавленным голосом:
– Значит ли это, что английский язык будет… как бы это
сказать точнее, не просто наиболее желательным? И всех в Израиле попросту
обяжут перейти на английский?
Стивен кивнул:
– Мария, ты просто умница. Наверное, потому, что жгучая
брюнетка?.. Извини, это я неудачно пошутил, как все мы, американцы, грубоваты и
прямолинейны в своем юморе. В плане языка заканчивается пропаганда английского,
как общего для связи между народами. Когда-то таким посредником выступал
латинский, но мы помним, что националисты во всех странах в первую очередь требовали
отказаться от латыни и перейти на свой родной… Первым, если не ошибаюсь, был
Мартин Лютер, который осмелился перевести Библию на немецкий, с этого все и
началось… Так вот, английский язык становится не просто главным из языков, а
единственным. Преподавание на всех других языках будет упразднено. А все
общества, которые будут возникать в подполье «для изучения родного языка»,
будут расцениваться как террористические организации. С ними будут поступать
соответственно.
Ави впервые нахмурился, Мария смотрела на Стивена, как на
воскресшего Гитлера, который за это время многое продумал и теперь строит свою
империю с учетом промахов и ошибок прошлого.
– Могучий довод, – произнесла Мария сдавленным
голосом. – Это я насчет преимуществ единой всемирной империи…
Стивен кивнул несколько настороженно:
– Вот видишь.
– …только он звучал и раньше, – продолжила
она. – Намного, намного раньше!
Он переспросил озадаченно:
– Когда? Неужели еще Рузвельт…
Она покачала головой:
– Это говорил Чингисхан, Аттила, Тимурленг, вообще
любой завоеватель. Чингисхан любил похваляться, что на всей завоеванной им
империи истреблены банды, что купцы перестали брать с собой охрану. Он был
прав: из северных славянских земель можно было проехать через десяток
покоренных им стран и ни разу не встретить разбойника. А Хромой Тимур велел
высечь на воротах столицы надпись, что в его городах невинная девушка может всю
ночь гулять по городу, и никто ее не обидит.
Стивен замолчал в затруднении, Мария вроде бы не спорит, а
подтверждает его тезис о необходимости империи, Ави вытер губы салфеткой и
поинтересовался грустно:
– Но ведь они сделали безопасным мир? Хотя бы на время
своего правления?
Она кивнула:
– Да.
– Тогда Стивен прав?
Ее узкие плечи поникли.
– Не знаю, Ави. Почему-то те режимы – самые кровавые,
самые жестокие, самые ненавистные.
Стивен сказал твердо:
– Ненавидимые преступниками! Преступниками и
нарушителями.
Она грустно улыбнулась:
– Если бы! Ты настоящий американец, Стивен. Для тебя
история мира и цивилизаций начинается с заселения Дикого Запада. Но наш мир
считает Чингисхана и прочих создателей всемирных империй… самыми кровавыми
деспотами.
Он ел медленно, кусок не лез в горло, хотя понятно же, что
сейчас только разыгрывается прелюдия, оба офицера контрразведки, уже понятно,
что и Мария оттуда, присматриваются к нему, предпочитая получить максимум
сведений вот так, в как будто доверительной и непринужденной беседе, лишь
постепенно сужая круг вопросов, пока не останутся традиционные: имя, звание, в
какой части служишь, с каким заданием послан…
– Человечество потому не может допустить существования
Израиля, – произнес он как можно спокойнее, – что в вашей древней
доктрине, от которой вы не отказались, кстати, заложено достижение абсолютной
власти Израиля над всеми народами.
Мария огрызнулась:
– А достижение всемирной власти США – это нормально?
Стивен покачал головой:
– Мария, ну что ты, в самом деле!.. Мы об этом уже
говорили. Не заставляй меня повторяться снова и снова.
Ави поинтересовался:
– А если бы мы изменили доктрину… в смысле, отказались
от доктрины всемирной власти, вы бы оставили нас в покое? У нас совсем
крохотный клочок земли, здесь ни капли нефти, здесь только песок да скалы…
