Стивен вздохнул, развел руками:
– Сами знаете, не сможем. Израиль должен не только
пасть, но исчезнуть с карты мира. Навсегда. Мы помним о мормонах, о вашей
способности выживать в любых условиях, для вида принимая даже чужую религию, но
тайком осуществлять свои ритуалы… Да и вообще мир становится единым, а вы хотите,
чтобы на планете остались только две державы: США и Израиль?.. Даже так:
человечество и Израиль?
– Израиль и человечество, – ответил Ави, и снова
Стивен не понял, шутит контрразведчик или говорит серьезно. – Стивен, ты
ведь не простой турист, верно?
– Верно, – ответил Стивен.
– И не рядовой, – сказал Ави утвердительно.
Стивен улыбнулся:
– В моем-то возрасте…
– В твоем сколько угодно рядовых, – возразил
Ави, – но по тому, как ты строишь фразы, я бы сказал, что ты после ряда
успешных боевых операций несколько лет провел на службе… уже в
правительственных зданиях. И ранг твой достаточно высок.
Стивен кивнул:
– Он достаточен для высокого жалованья, своего дома и
ранчо, виллы во Флориде и солидного счета в банке. Это я к тому, что могу содержать
семью и кучу детей, обеспечивая их не только всем необходимым, но и… некоторыми
предметами роскоши. Но насчет каких-то рычагов… гм… Если бы речь шла о
какой-нибудь операции морской пехоты, ну, скажем, по захвату вашего атомного
реактора или похищению секретного истребителя, то да, я мог бы оказаться
ключевой фигурой. Но в этой ситуации, сам понимаешь, даже военный министр,
госсекретарь и даже президент связаны по рукам и ногам ситуацией… а она все
ухудшается!
Тяжелое молчание повисло в комнате. Как ни странно, Стивен
абсолютно не чувствовал страха, хотя оба контрразведчика понимают, кто он, а
израильтяне отличаются той бесчеловечностью, что записана у них в законе: все
люди, кроме евреев, – животные, их можно истязать и пытать, не чувствуя
вины перед Богом.
– Давление на Израиль в самом деле просто
чудовищное, – произнес Ави. – Неужели США в самом деле могут ввести
блокаду?.. Я еще понимаю: санкции, но чтоб тотальную блокаду? С моря и суши?
– Боюсь, – сказал Стивен, – что и с воздуха
тоже.
Ави покачал головой:
– Неужели будут сбивать? Не могу поверить.
– Если не смогут принудить к посадке, – ответил
Стивен, – то почему нет?
Мария сказала горячо:
– Мы выстоим!
Стивен развел руками:
– Как? У вас нет ни капли нефти. Израиль зависит даже
от привозной воды!.. Люди начнут покидать страну. Никто из нас препятствовать
им не будет, раз уж принимают условия. А фанатики… долго ли продержатся?
Мария сказала яростно:
– Долго! Вечно, если понадобится!
Стивен подумал, сдвинул плечами:
– Не думаю, что вечность. Если правительство США решит,
что у вас ведутся какие-то секретные разработки оружия, то введет войска
напрямую.
Ави не сводил с него пристального взгляда.
– Ты очень убежденный человек. Убежденный в правоте
своего правительства.
Стивен ответил с некоторой досадой:
– Только я ли? А другие? Скажи честно, какую политику
должен защищать честный человек в Израиле? Только честно!.. Понятно же, что
правительство всячески укрепляет тоталитарное фашистское государство. Понятно и
то, что в Израиле неприкрытая национальная и религиозная дискриминация. Арабы,
как евреи в фашистской Германии, должны носить опознавательные знаки: в
Германии евреи обязаны были носить на рукаве повязку со звездой Давида, а в
Израиле арабы на свои автомобили должны поставить белые номера. Ты думаешь,
какой-то американец, воспитанный на идеях равенства и справедливости, смирится
с этим?
Ави нахмурился:
– Насчет номеров… этому есть объяснение.
– Объяснение всему есть, – ответил Стивен с
тоской. – И, конечно же, ни для кого в мире не секрет, что евреев с
пеленок воспитывают в ненависти ко всем неевреям, ко всей мировой культуре,
всему нееврейскому. Сейчас с Израилем воюют в открытую только их ближайшие
родственники, арабы, но не секрет и то, что во всем остальном мире трудно
отыскать человека, который бы согласился с доктриной иудейства, что лишь евреи
– избранный народ, а все остальные – скоты, быдло.
Мария вспыхнула, сделала протестующее движение, но Ави
остановил ее, придержав за локоть.
– Всем в мире понятно, – сказал Стивен с
тоской, – почему здесь уперлись в свое превосходство? Если бы Израиль
отказался от строительства и укрепления бесчеловечного фашистского режима… что,
я говорю газетными штампами?.. А как сказать иначе, когда все здесь основано на
расовом превосходстве евреев над всеми остальными народами? Если бы Израиль
отказался от своего мнимого превосходства, тогда атаки палестинцев потеряли бы
всякий смысл, и те правозащитники, которые сейчас защищают воинствующих арабов,
начали бы защищать Израиль. А так не только палестинцы, а весь мир… да, весь
мир! Только что не бросается камнями в интифаде, но негодует!
Он видел, что в черных глазах Ави появляется нетерпение,
скоро круг вопросов сузится, и уже закончил без всякого энтузиазма, а так, по
накатанной:
– Израиль претендует даже на единоличное право
распоряжаться городом, который в равной мере принадлежит христианам и
мусульманам, – Иерусалимом. Вообще Иерусалим давно уже принадлежит всему
человечеству. Если б Израиль решился учредить демократическое общество, принять
демократическую конституцию, а самое главное – упразднить возмутительные
привилегии евреев перед другими гражданами…
Он вздохнул, ощущая тяжесть в груди. Евреи никогда на это не
пойдут. Убрать их чувство превосходства – и ничто больше не помешает
ассимиляции евреев с остальным человечеством.
Ави спросил неожиданно:
– Сколько, как ты полагаешь, вас сейчас в Израиле? Я
имею в виду, элитных коммандос?
Стивен подумал, сделал ряд вычислений в уме.
– Полагаю, от восьми до десяти тысяч.
Мария ахнула, прижала ладони к губам, на Стивена смотрела с
ужасом. Ави кивнул:
– Да, так нам и передали.
– Передали? – спросил Стивен.
– Утечка информации, – сообщил Ави, грустно
улыбаясь. – Но уж очень намеренная. Нет, не деза, мы, как ты
догадываешься, проверили по другим каналам.
Стивен спросил:
– Значит, обо мне было известно давно?
Ави кивнул:
– Тебя вели с аэропорта. А потом, когда ты успел
предупредить насчет шахидки…
– Я не успел, – сказал Стивен с досадой.
– Ты многих спас, – возразил Ави. – К тому же
многие видели, что ты бросился к ней, готовый то ли закрыть собой, то ли
сорвать с нее пояс… Ты хороший человек, Стивен, хотя твое благородство могло
привести к срыву твоего задания. И мне очень жаль, что благородный человек не
на нашей стороне.
