– Так! Стоп!! Какого рожна?! – я услышал собственный пульс в висках. – Сам вляпался и меня тянешь?
– Не ори. Ту рекламку тебе в ящик положили, не мне. Ты ее в дом принес.
– Проваливай.
– А толку? За мной так и так сейчас придут. За тобой, кстати, тоже. Куда помчался?
Я рванул в прихожую. Когда «ребятишки» уволокли тела, я, конечно, сразу запер получше входную дверь и обыскал квартиру. Ни в шкафах, ни под диваном новых гостей не случилось. На балконе тоже, и я немного расслабился. Выходит, зря.
К сожалению, нет у меня засова на двери. На замок надеяться глупо. Подпер дверную ручку спинкой стула. Тоже глупость, конечно. А если быстро смыться? Москва – город большой, пусть-ка поищут. Допустим. Что с наличностью?.. Ладно. Кто из знакомых может как-то помочь? Твою… же!! У меня нет мобильника!..
– Кончай колбасой носиться, – донеслось из кухни, – давай поговорим, пока время есть.
Я глубоко вдохнул, выдохнул, посмотрел на подпертую стулом входную дверь. Жалкое зрелище. И морду никому не набьешь: Федору – без толку и, наверно, не получится, «ребятишкам» – тем более. И ружья в доме нет.
– Видел бы себя со стороны, – ухмыльнулся Федор, когда я вернулся на кухню. – Волосы дыбом, рожа красная. Ты погоди пугаться-то. Скажу, когда пора будет.
«Ведь давно хотел ружье завести, – с тоской думал я, наливая чайник. – От бандюков полиция есть, а от этих? Только ружье, и не чтоб грозить. Стрелять на поражение!»
– Ты это. Давай без экстремизма, – посоветовал Федор, – я же со спины вижу – вынашиваешь террористические планы. Лучше дай мне какую-нибудь чашку, а то мою разбили.
– Не твою! Это была моя чашка.
– Ну извини. Посуда бьется – жди удач. Значит, перестань дергаться и просто послушай. Никто тебя насильно в цех таскать не будет. Первый раз только не отвертишься, а дальше – просто. Не понравится – скатертью дорога, а понравится, так и жалеть не о чем. Совсем другой уровень, вот увидишь.
– Я вижу.
– Чего?
– Тебя.
На секунду мне показалось – в коридоре кто-то шебуршит, с трудом убедил себя, что послышалось. Все же не так просто по-тихому дверь открыть, когда ручка подперта. Хотя…
– Кое-кого клинит, – сообщил Федор после томительной паузы, – конкретно клинит, как заскорузлого монаха в планетарии. Ему про новые горизонты, а он… Может, сегодня день неудачный, или водочки надо, чтоб мозги прочистить? Значит, так. На первый сеанс тебя, как пить дать, сегодня и свезут. Это на самом деле установочная процедура, калибровка, проще говоря. Ты, скорее всего, ничего толком и не почувствуешь, и не запомнишь. Так только, общий настрой, да с докторшей познакомишься.
– Какой… настрой?!
– Самый основной: понравишься ли ты, друг мой? Это главное. Хозяйка кивнет – значит, в цех, а не кивнет – всю оставшуюся жизнь скучать будешь.
– А если мне не понравится?
– Не слыхал про такое, но, может, ты первый будешь. Так вот. На докторшу по-любому особо не западай. Это служка, мара. Умеет петь и вызубренный текст тарахтеть. Все. Больше ни к чему она не способная. У любой хозяйки такие служки есть, штук по несколько. Они все мары – близняшки.
– Значит, если вдруг я не захочу, никто приставать не будет?
– Точно.
– А погоди-ка, – я поставил чайник греться и развернулся к Федору, – значит, ты двум «Хозяйкам» служил? Сначала той – в лаборатории…
– Белая там была.
– …потом другой «Хозяйке»?
– В ГУМе Старшая правила, потом Белая ее подвинула, теперь, похоже, опять Старшая будет.
– Белая – это у которой ты подружку свою видел? А Старшая – где джакузи на дюжину мужиков?
– Джакузи – в ГУМе, неважно, кто там правит. Дай чашку-то. А подружка… что подружка…
– И которая лучше?
– Хозяйка-то? Это кому как. Лично я у Белой поднялся. Голосом стал. А это, друг мой, нехило! Это – связи, деньги, возможности. В двух словах: Хозяйка – всегда любовь. Почти всегда. Она разную любовь делать может: и телесную, и всякую, и не только свою. Любовь к начальству тоже она лепит. По секрету сказать: без нее это дело жидковато получается. А начальство-то, оно нервное на сей счет. Вот я на связи и был. Сухубус же не все напрямую говорит…
– Забавно, Федь. И о чем договаривались?
– Конечно. Сейчас я тебе и про «совсекретно», и «особой важности». Ты форму допуска какую имеешь? И сколько можно повторять, мое имя – Дергун.
– Ага. А сухубус – это кто?
– Хозяйка. Сухубус по-научному, или суккуб…
– Кто?!
– Вот ты вытаращился, – усмехнулся Федор. – Что? Не слышал про такое?
– А если серьезно?
– Куда ж серьезней. Ты что, думал, суккубы в средневековье остались? Типа рыцари, подземелья, привидения?
– Чего, правда что ли?!
– Между прочим, у них, у суккубов, свой прогресс. А как же. И медицина, и все дела. На месте никто не стоит. Помещения оборудованы. Рот закрой. Значит, вкратце: суккубы во все времена с людьми параллельно жили. Их немного просто. Но, считай, все древние империи – это к ним.
– Империи что, суккубы строили?
– Строили люди, но, как думаешь, почему одним удавалось, другим – шиш?
– Ага, – я попытался сосредоточиться, – а императоры потом этих суккубов – к ногтю, да?
– Наверно, бывало. Но с Хозяйками ссориться – себе дороже. Это все, кто надо, знают. Между собой-то дамочки на ножах, за территорию глотку перегрызут, но если что – общий привет.
– А ты как же, меж двух Хозяек?
– Как-как… Как видишь! Голосом навряд ли теперь останусь, и планы все побоку. Чашку дай. Закипел уже чайник-то.
Я механически достал из буфета чашку с блюдцем, потом чуть не налил кипяток себе на руку.
– А ч-черт! Нет, погоди, а эти твои… ну, подружка и остальные…
– Какие там подружки. Хозяйка, друг мой, только хозяйка. Ничего кроме. Ты заварку кинь все-таки. Во-от. Спасибо. Значит, что тебе, как новобранцу, знать надо? Первое: Луна, – Федор откинулся на спинку скрипнувшего стула и мечтательно прикрыл глаза. – Ночь, фонтаны серебра, соболиный мех на полу и… она! Да. Так вот, Луна. По ней ориентируйся. Если красуется – хорошо! Скрылась за облаком – пора на выход. Не дергаешься, не скулишь: «Почему?!». Спокойно дрейфуешь по течению. Ясно?
– Нет.
– Второе: любовь. Сам понимаешь, дело это творческое, поначалу сложное. Главное – не спеши. Представь, что тебе шестнадцать лет, но все равно не спеши. Вообще, расслабься по возможности. В самый первый раз, если что и будет, так, сплошная романтика. Потом – другое дело. Идеальная женщина без недостатков. Реально. У обычных-то баб то-се. Сначала вроде супер, а приглядишься – не совсем. Я уж про характеры молчу. Тут другое дело: и нрав, и все остальное идеально, причем всегда!
