– Хорошо, хоть соску догадались положить, – покачала головой девушка и дернула носом. – Это что еще за вонь?
Глаза ее начали потихоньку увеличиваться в размерах.
– Мамочки, что же мне делать? Ни питания, ни памперсов, ни одежды! Нужно срочно лететь в магазин и все покупать. Вон какой аромат от тебя, прямо сплошная Франция! Диор в пеленках! Пойдем в ванную, будем задницу мыть, – тяжело вздохнув, проговорила Екатерина и поднялась с кресла.
Она смахнула со стола свои бумаги, расстелила на нем простынку и аккуратно положила ребенка. Сняла испачканный памперс, отвернула голову в сторону и понесла его на вытянутых руках к входной двери.
– Выброшу сразу в мусоропровод, чтобы не вонял здесь. Господи, вот не было печали, – сморщила она нос.
Когда девушка вернулась обратно, малыш все так же лежал на столе с поднятыми вверх ножками.
– Пойдем, друг, твое хозяйство подмывать, – усмехнулась Екатерина и осторожно взяла мальчика. – Не сломать бы тебе что-нибудь, не дай бог! Вон ты какой малюсенький.
Она так же, как и памперс, понесла ребенка в ванную комнату на вытянутых руках. Открыла воду, сделала ее теплой и сунула попку малыша прямо под кран.
– Уж извини, мой дорогой, но кипятить для тебя воду я не буду, – проговорила Екатерина. – Не помню где, но я читала, что ее нужно кипятить. А вот соседка моя с верхнего этажа купает своего сынишку в простой воде – и ничего, живой, слава богу, и здоровенький. Будем надеяться, что и ты не облезешь. Водичка у нас продезинфицированная, хлорки там достаточно, чтобы не поймать какую-нибудь кишечную палочку.
Малыш совершенно не был против некипяченой воды, в ответ он только кряхтел. Катя сдернула с крючка полотенце, завернула в него малыша и понесла его в комнату.
– Видишь, как все славно у нас получилось. Теперь, Тима, тебе придется немного побыть одному, пока я слетаю в магазин и куплю все необходимое. Твои родители не удосужились позаботиться о главном, и все теперь придется делать мне. Не морить же тебя голодом? В моем холодильнике даже молока нет, у меня от него аллергия, а колбасу и сыр ты еще не ешь. Картошку с макаронами – тоже рановато. Интересно, сколько тебе месяцев? Три, четыре? Хоть бы в записке возраст написали. Какое мне тебе питание покупать? Ах да, вроде бы там написано, что ты ешь.
Девушка достала из комода чистую простыню, решив, что она вполне сгодится для пеленки. Когда она уже хотела начать заворачивать ножки малыша, глаза ее моментально округлились до размера десертных блюдец.
– Мамочки, у меня что, на нервной почве галлюцинации? – пискнула девушка и уставилась на одну из ножек ребенка. – Раз, два, три, четыре, пять, шесть, – пересчитала она пальчики и тряхнула головой. Взяла в руку другую ножку и, перебирая пальчики, тоже посчитала. – Раз, два, три, четыре, пять… Здесь все в порядке, все, как у людей, – прошептала девушка и, взяв в руки другую ножку, снова начала перебирать пальчики, при этом сосредоточенно считая. Когда она убедилась, что не ошиблась и на правой ножке у ребенка именно шесть пальчиков, а не пять, она посмотрела на него с огромным удивлением.
– Феномен, – восхищенно проговорила Катя и начала заворачивать ребенка, перед этим – на всякий случай – пересчитав пальчики на руках и тщательно осмотрев головку. – Рожек случайно у тебя там нет?
Завернув ребенка и положив его на диван, Катя уселась в кресло и задумалась. До нее постепенно начало доходить, в какую серьезную историю она влипла. Девушка еще раз взяла в руки записку и внимательно прочла ее.
«Это вопрос жизни и смерти».
– Что бы это могло означать? Чей это ребенок и почему именно мне его подкинули? Может, записку нарочно написали, чтобы я не обращалась в милицию, а сидела бы и ждала, когда родители или другие родственники придут за мальчиком и отсыпят мне «немерено»? Думаю, нужно позвонить Ирке и все ей рассказать. Нет, нужно попросить ее, чтобы она срочно приехала, а уже здесь, с демонстрацией свершившегося факта, все рассказать. Может, вместе что и придумаем?
Катя сорвалась с места и схватила телефонную трубку. Когда на другом конце провода сонным Иркиным голосом недовольно проворчали:
– Это кто в такую рань? – Екатерина сразу же, взяв «быка за рога», выпалила:
– Ирка, немедленно просыпайся и лети ко мне на всех парусах!
– Что случилось? – опять проворчала Ирина.
– Приедешь – узнаешь. У меня тут такое, просто уму непостижимо, тебе это даже в кошмарном сне никогда не приснится! – протараторила Екатерина. В это время малыш издал такой пронзительный вой, что она чуть не выронила из рук трубку.
– Что это там у тебя? – недоуменно поинтересовалась Ирина, моментально проснувшись.
– Не что, а кто, – ответила Катя, – говорю же, приезжай скорей, а то я здесь просто скончаюсь, – выпалила Катя и, бросив трубку, понеслась к завывающему ребенку. – Что случилось? Что за рев? – наклонившись над младенцем, поинтересовалась Екатерина. Мальчик продолжал надрываться, и Кате пришлось взять его на руки.
В это время позвонили в дверь, и девушка с ребенком на руках пошла открывать. Мальчик тут же замолчал, почувствовав тепло Катиного тела. Девушка заглянула в глазок и увидела соседку с нижнего этажа Галину Ивановну с помойным ведром в руках.
– Только тебя здесь не хватало, – проворчала девушка и спросила через дверь: – Кто там?
– Катенька, это я, Галина Ивановна. Я тебя не разбудила?
Катя закатила глаза под лоб и чуть было не рявкнула:
– Нет, я благополучно сплю и вижу вас во сне!
Хорошее воспитание удержало девушку от такого шага, и она почти спокойно проговорила:
– Нет, Галина Ивановна, вы меня не разбудили, я уже встала, а вот мои гости еще спят. – Про гостей Катя придумала только что.
– Извини, пожалуйста, просто мне показалось, что у тебя в квартире плачет ребенок, вот и решила зайти, я только что мусор выносила, – проинформировала Катерину соседка.
– Совершенно верно, это моя двоюродная сестра приехала со своим сынишкой, – ответила Катя все так же через дверь.
Она решила ни за что не открывать своей соседке, которую во дворе прозвали «Справочное бюро». Галина Ивановна всегда знала все и про всех. От нее можно было узнать подноготную о любом жильце дома. Кто на ком женился, кто с кем развелся, кто сколько зарабатывает и даже о том, на что он эти деньги тратит.
– Ой, что-то я не видела вчера, чтобы к тебе приехали, – тем временем изумлялась соседка за Катиной дверью.
– Они поздно ночью приехали. Извините, Галина Ивановна, я стою в прихожей босиком, ноги замерзли, – оборвала Катя разговор и пошла в комнату. – Чтоб тебе икалось трое суток без передышки, сплетница любопытная! Что за человек? До всех и до всего ей есть дело! И когда она только все успевает? – проворчала Катя, посмотрела на притихшего Тимку и потрепала его по щечке. – Так, Тимочка, веди себя прилично и не ори по каждому поводу. Видал, какое у нас здесь ЧК живет? Дзержинский отдыхает! Вмиг по всему району разнесется, что у меня откуда-то ребенок появился. В письме написано, чтобы я тебя никому не показывала: это «вопрос жизни и смерти». Интересно, чьей жизни и чьей смерти? Не твоей же? Ты еще так мал: явно не успел никому насолить до такой степени. Сейчас дождемся Иринку и решим, что с тобой делать…
