– Это я, малыш.
Она протянула руку, однако Джемми уткнулся в плечо Лиззи, отказываясь признавать, что этот адский кошмар и есть его мама, которую он звал всего минуту назад.
Брианна не обратила внимания на его реакцию, как и на то, что босые ноги оставляли на полу кровавые следы пополам с грязью.
– Посмотри. – Она протянула мне зажатый кулак. Кровь на руках уже высохла и потрескалась, под ногтями обозначились черные полумесяцы. Бри осторожно разжала пальцы и показала мне свое сокровище: пригоршню крошечных, извивающихся червячков. Мое сердце взволнованно забилось. – Подойдут?
– Давай проверим.
На конторке стоял мой микроскоп. Я осторожно подцепила червячка кончиками ногтей и положила на стеклянную пластинку, где несчастный принялся отчаянно дергаться. Потом кивнула Бри, чтобы она принесла еще одну свечу.
– Только рот и кишки, – бормотала я себе под нос, поворачивая зеркало, чтобы поймать свет. Для работы с микроскопом было слишком темно, но чтобы определить, какие это личинки – вполне достаточно. – Прожорливые маленькие негодники…
Задержав дыхание, я напряженно вглядывалась в окуляр. У личинок обычной падальной мухи на тельце всего одна линия, а у мясной мухи – две. Разница практически незаметна, но очень важна. Личинки падальной мухи питаются только гнилым мясом, а личинки мясной вгрызаются в живую плоть, поедая мышечные ткани и кровь своего носителя. Не стоит их сажать на открытую рану.
Я прикрыла один глаз, позволяя другому адаптироваться к теням в окуляре. Темное цилиндрическое тельце судорожно извивалось. Одну линию я рассмотрела, но если там их две? Я вглядывалась, пока глаз не начал слезиться, однако больше ничего не увидела. Я выдохнула и наконец расслабилась.
– Поздравляю, папа! – сказала Брианна, подойдя к отцу. Джейми открыл один глаз и без особого энтузиазма взглянул на дочь. Юбку она подоткнула до колен, когда разделывала быка, и была с ног до головы покрыта пятнами темной крови.
– Да? А с чем? – спросил он.
– У тебя получилось! – Она разжала пальцы другой руки, показав отцу деформированный металлический шарик – сплюснутую пулю. – Я нашла ее в ране в задней части туши. Личинки оказались под ней.
Я засмеялась.
– Джейми, ты ему в задницу попал?
Его рот слегка скривился.
– Я вообще не стрелял. Мы их только гнали к Фергусу.
Он медленно поднял руку, взял шарик и покрутил его в пальцах.
– Оставь себе на удачу, – беззаботно сказала Брианна, но я заметила морщинку между покрытых кровью бровей. – Будешь держать в зубах, когда мама твоей ногой займется.
– Слишком поздно. – Джейми слабо улыбнулся.
Тут она заметила на столе рядом с его головой тонкий кожаный ремешок с отпечатками зубов и с ужасом взглянула на меня. Я пожала одним плечом. Почти час я чистила рану, и нам обоим это далось нелегко.
Бри нежно прикоснулась к щеке отца, а он повернул голову и поцеловал покрытые засохшей кровью пальцы.
– Не волнуйся, милая, – сказал Джейми. – Я в порядке.
Я открыла рот, чтобы возразить, но заметила взгляд Брианны и прикусила язык. Она сегодня много работала, а еще надо было позаботиться о Джемми и Роджере, и ей пока не стоило волноваться о Джейми.
Я бросила личинок в чашу с чистой водой, потрясла ее и выложила их на блюдце с влажными листьями.
– Это не больно, – сказала я Джейми, стараясь приободрить не столько его, сколько себя.
– Ага, – хмыкнул он. – Где-то я такое уже слышал.
– Вообще-то она права, – донесся тихий хриплый голос из-за спины.
Роджер успел вымыться и переодеться в чистое. Влажные темные волосы падали на плечи. Джемми уткнулся ему в плечо и сонно сосал палец.
Роджер подошел к столу и взглянул на тестя.
– Как вы?
Джейми поудобнее устроил голову на подушке.
– Выживу.
– Отлично.
К моему удивлению, Роджер подбадривающее сжал плечо Джейми. Он никогда раньше такого не делал; интересно, что же произошло между ними там, в горах.
– Марсали сейчас говяжьего, вернее, бизоньего бульона принесет, – сказал Роджер, взглянул на меня и нахмурился. – Вам тоже не помешает.
– Отличная идея! – ответила я, закрыв глаза, и глубоко вздохнула.
Только когда я села, то поняла, что с утра была на ногах. Болело все тело, каждая косточка, особенно берцовая кость, которую я сломала несколько лет назад.
– Время и личинки никого не ждут, – сказала я, с усилием вставая. – Пора ими заняться.
Джейми фыркнул и вытянулся, неохотно готовясь к процедуре. Он покорно смотрел, как я несу блюдце с личинками и хирургические щипцы, а потом потянулся за кожаным ремешком.
– Не понадобится. – Роджер придвинул поближе второй табурет и уселся. – Она правду сказала, маленькие монстры не кусаются.
Джейми снова фыркнул, а Роджер ухмыльнулся в ответ.
– Зато они жутко щекочут. Но, если не обращать внимания, ничего страшного.
Джейми пристально взглянул на него.
– Умеешь ты утешать, Макензи.
– Спасибо, – ответил Роджер с ухмылкой. – Я вам кое-что принес.
Он наклонился и уложил сонного Джемми на грудь деду. Малыш удивленно пискнул, однако расслабился, когда Джейми машинально обнял его. Одна пухлая ручка потянулась, ища опору, и нашла ее.
– Горячо, – пробормотал малыш, блаженно улыбаясь. Он вцепился в рыжую шевелюру деда и уснул на пылающей от лихорадки груди.
Джейми прищурился, наблюдая, как я беру щипцы. Затем легонько пожал плечами, прижался щетинистой щекой к шелковым волосам Джемми и закрыл глаза.
На самом деле все было очень легко. Я сняла свежую луковую припарку и одну за другой поместила личинки в воспаленные разрезы на лодыжке Джейми. Роджер наблюдал за мной из-за плеча.
– Уже почти похоже на ногу, – удивленно заявил он. – Я и представить такого не мог.
Я улыбнулась, не поворачиваясь, чтобы не отвлекаться.
– Пиявки хорошо поработали. Да и твои грубые разрезы помогли. Дыры оказались достаточно большими, чтобы гной вытек.
Хотя нога еще была горячей и бледной, отек почти спал. Я могла рассмотреть очертания берцовой кости и изящный свод стопы. Естественно, я понимала, что существует опасность инфекции, гангрены и отторжения некротических масс, но на сердце стало легче.
Я осторожно подцепила щипцами еще одну личинку, стараясь не раздавить ее. Потом приподняла край кожи одной рукой, а другой аккуратно поместила крошечное извивающееся существо в получившийся карман, стараясь не думать об отвратительной рыхлой плоти под моими пальцами и отмахиваясь от воспоминаний о ноге Аарона Бердсли.
