– Что-то я сомневаюсь, – возразил принц и указал в море.
Половина Армады кинулась в погоню за «Возмездием». И славный корабль одиноко уходил прочь – а что ему оставалось?
– Сдавайтесь, – сказал принц.
– Да ни за что на свете.
– СДАВАЙТЕСЬ! – заорал принц.
– ЛУЧШЕ СМЕРТЬ! – взревел Уэстли.
– …обещаете его не тронуть?.. – прошептала Лютик.
– Что-что вы сказали? – переспросил принц.
– Что-что ты сказала? – переспросил Уэстли.
Лютик выступила вперед:
– Если мы добровольно капитулируем, не оказав сопротивления, если мы сделаем вид, будто минувших суток не было вовсе, вы клянетесь не тронуть его?
Принц Хампердинк поднял правую ладонь:
– Клянусь могилой отца, что вот-вот скончается, и душой матери, что скончалась давно: я пальцем не трону этого человека, а иначе пусть я проживу тысячу лет и никогда не буду охотиться.
Лютик обернулась к Уэстли.
– Ну вот, – сказала она. – Большего и просить нельзя. Это правда.
– Правда, – сказал Уэстли. – Вот тебе правда: ты выбираешь жить со своим принцем, а не умереть с любимым.
– Я выбираю жить, а не умереть. Я не спорю.
– Мы говорили о любви, мадам.
Повисло долгое молчание. А затем Лютик сказала эти слова:
– Я проживу и без любви.
И оставила Уэстли.
Принц Хампердинк издали наблюдал, как она приближается.
– Едва скроемся с глаз, – велел он графу Рюгену, – отправь человека в черном на пятый этаж Гибельного Зверинца.
Граф кивнул:
– А я на миг поверил вашей клятве.
– Я говорил правду; я никогда не лгу, – ответил принц. – Я обещал, что сам его не трону. Я ни полслова не сказал о том, что он не будет страдать. Пытать предстоит тебе; я стану лицезреть. – И он раскрыл объятия принцессе.
– Ему место на «Возмездии», – сказала Лютик. – Он… – она хотела было поведать историю Уэстли, но рассказывать об этом надлежало не ей, – простой матрос, я знаю его с детства. Вы распорядитесь?
– Мне снова поклясться?
– Нет нужды, – сказала Лютик, ибо знала, как и все на свете, что никого нет во Флорине честнее принца.
– Поедемте, моя принцесса. – Он взял ее за руку.
И Лютик уехала с ним.
Уэстли смотрел им вслед. Он молча стоял на границе Огненного болота. Надвигалась ночь, и вспышки болотного пламени очерчивали его лицо. Он изнемог до оцепенения. Его кусали и кромсали, он бегал без передышки, восходил на Утесы Безумия, спасал и отнимал жизни. Он рискнул всем своим миром, и теперь этот мир уходил прочь, рука об руку с негодяем королевских кровей.
Потом Лютик скрылась с глаз.
Уэстли вздохнул. Ему наперерез двигалась дюжина солдат, – пожалуй, можно заставить их попотеть во имя победы.
Но за каким лешим?
Силы ему отказали.
– Пойдемте, господин. – К нему приблизился граф Рюген. – Мы благополучно доставим вас на борт.
– Мы оба воины, – ответил Уэстли. – Ложь нам не к лицу.
– Золотые слова, – промолвил граф и внезапным ударом его оглушил.
Падая побитым камнем, Уэстли успел заметить правую руку графа – шесть пальцев, Уэстли и не припоминал, чтобы прежде ему доводилось встречать подобное уродство…
Глава шестая. Торжества
Это снова одна из тех глав, где, как утверждает колумбийский флоринолог профессор Бонджорно, сатирический гений Моргенштерна расцвел во всем своем безоговорочном блеске. (Этот человек так и изъясняется: «безоговорочный блеск», «изумительные изречения» – без конца.)
Глава о торжествах – в основном подробное описание чего? Бинго! Торжеств. Типа до бракосочетания восемьдесят девять дней, каждый флоринский туз устраивает жениху с невестой «культмероприятие», и Моргенштерн страница за страницей живописует, как развлекались тогдашние богатеи. Какие рауты, кто что ел, кто оформлял интерьер, как рассаживали гостей, чтоб не передрались, – в таком ключе.
Тут есть лишь одна любопытная деталь, хоть она и не стоит форсирования сорока четырех страниц: принц Хампердинк все внимательнее и учтивее с Лютиком и даже слегка урезает свои охотничьи забавы. Что важнее, имеют место три последствия неудачной попытки похищения: (1) все свято убеждены, что похищение спланировал Гульден, и отношения между странами, говоря мягко, натянутые; (2) Лютика все обожают, поскольку ходят слухи, будто она вела себя очень храбро и даже вышла живой из Огненного болота; и (3) принц Хампердинк наконец-то стал в своей стране героем. Прежде он был непопулярен – помешан на охоте, бросил страну гнить, когда отца поразило слабоумие, – но едва он успешно предотвратил похищение, все сообразили, что этот малый, оказывается, храбрец, повезло им, что он унаследует трон.
Короче, на сорока четырех страницах нам описывают где-то первый месяц празднеств и пиров. И вы как хотите, а я считаю, что жизнь возобновляется лишь потом. Лютик в постели и в изнеможении, час поздний, закончился очередной бесконечный бал, она предвкушает сон и размышляет, в каких морях сейчас Уэстли, а великан с испанцем – интересно, что с ними? И наконец тремя торопливыми флешбэками Моргенштерн возвращает нас к тому, что мне представляется сюжетом.
* * *
Когда Иньиго очухался, над Утесами Безумия еще стояла ночь. Далеко внизу грохотали воды Флоринского пролива. Иньиго заворочался, заморгал, хотел протереть глаза, но ему не удалось.
Он был связан. И обнимал дерево.
Иньиго опять сморгнул обморочную паутину. Он стоял на коленях перед человеком в черном, он готовился к смерти. У победителя явно были иные соображения. Иньиго не без труда огляделся – вот она, шестиперстовая шпага, утраченным волшебством сияет в лунном свете. Он вытянул подальше правую ногу и коснулся эфеса. Теперь все просто – осторожненько подтаскиваем шпагу, хватаем одной рукой, а теперь еще проще – рубим путы. Иньиго встал – закружилась голова; он пощупал за ухом, куда ему вмазал человек в черном. Шишка – ну да, крупная, но беда невелика.
Основная беда в другом – что теперь?
На случай, если план не выгорел, у Виццини имелось строжайшее предписание: «Вернись к началу». Вернись к началу, дождись Виццини, перегруппируйся, перепланируй, начни заново. Иньиго даже сочинил стишок для Феззика, чтобы великан запомнил, как поступать в час нужды: «Болван, долдон, вернись к началу – таков закон».
Иньиго точно знал, где все началось. Работу они получили в Воровском квартале Флоринбурга. Как обычно, Виццини договаривался один. Встретился с заказчиком, они ударили по рукам, он расписал план, и все это было в Воровском квартале. Значит, туда Иньиго и дорога.
