– (а) Принц Хампердинк замышлял убить свою невесту и подрядил на эту работенку нас, но (б) человек в черном ему помешал; однако в итоге (в) принц Хампердинк захватил в плен человека в черном, а у принца Хампердинка, что тоже знает весь Флорин, вспыльчивый нрав, из чего следует: (г) если у тебя вспыльчивый нрав, что может быть лучше, чем спустить собак на того, кто расстроил твой замысел убить невесту? – Они подошли к стене Воровского квартала. Иньиго запрыгнул Феззику на плечи, и тот полез. – Вывод первый, – продолжал Иньиго, ничуть не сбившись, – если принц во Флоринбурге спускает собак на человека в черном, человек в черном, надо думать, тоже во Флоринбурге. Вывод второй: вряд ли человек в черном доволен своим нынешним положением. Вывод третий: я во Флоринбурге и нуждаюсь в стратеге, чтобы отомстить за отца, человек в черном во Флоринбурге и нуждается в избавителе, который вернет ему надежду, а когда у людей равная потребность друг в друге, вывод четвертый и последний: заключаются сделки.
Феззик перевалил через гребень стены и осторожно полез вниз по другой стороне.
– Я все понял, – сказал он.
– Ты ничего не понял, но это не важно, ты просто хотел сказать, что рад меня видеть, и я тоже рад тебя видеть, потому что теперь одиночеству конец.
– Я это и хотел сказать, – ответил Феззик.
В сгустившихся вечерних сумерках Иньиго и Феззик принялись вслепую прочесывать Флоринбург. Вечер накануне свадьбы. В этих сумерках граф Рюген готовился к еженощным экспериментам, у себя в покоях собирал блокноты с пометками. В цепях, взаперти на пятом подземном этаже под высокими стенами замка Уэстли молча ждал подле Машины. В некотором смысле он еще походил на Уэстли, но его, конечно, сломали. Из него выкачали двадцать лет жизни. Осталось двадцать. Боль – это предчувствие. Скоро вернется граф. Уэстли плакал вопреки всем своим оставшимся огрызкам желаний.
В сгустившихся вечерних сумерках Лютик пришла повидаться с принцем. Она громко постучала, подождала, постучала снова. Принц за дверью орал; Лютик ни за что бы не постучала в третий раз, не приди она с делом чрезвычайной важности; но она постучала, дверь распахнулась, и злобная гримаса принца мигом сменилась сладчайшей улыбкой.
– Возлюбленная, – сказал он, – заходи. Я через минутку освобожусь. – И обернулся к Еллину. – Взгляни на нее. Моя суженая. Выпадало ли еще кому на свете такое счастье?
Еллин потряс головой.
– Полагаешь, напрасно я жажду всеми силами ее защитить?
Еллин снова потряс головой. Своими байками про гульденских засланцев принц доводил его до белого каления. Еллин в хвост и в гриву гонял всех шпионов, какие под руку подворачивались, и ни один ни словечком не обмолвился о Гульдене. А принц все не отступался. Еллин тишком вздохнул. Ему такое не по уму: он не принц, он всего лишь страж правопорядка. С той минуты, когда он поутру запер Воровской квартал, до него донеслась лишь одна отчасти тревожная весть: передали, что, по слухам, некто якобы видел, как корабль Грозного Пирата Робертса входит прямиком во Флоринский пролив. Но богатый опыт подсказывал Еллину, что подобные вести – попросту слухи и больше ничего.
– Говорю тебе, повсюду кишмя кишат эти гульденцы, – продолжал принц. – Видимо, ты их остановить не в состоянии, и посему я желаю изменить кое-какие планы. Все ворота замка, кроме главных, опечатаны?
– Так точно. На главных воротах двадцать человек.
– Добавь еще восемьдесят. До круглой сотни. Ясно?
– Будет сотня. Все громилы до единого.
– В замке мне ничего не грозит. Припасы, пища, конюшни – хватит. Если до меня не доберутся, я выживу. Значит, новый и окончательный план таков. Записывай. Все торжества по поводу пятисотлетия откладываются на после свадьбы. Свадьба завтра на закате. В окружении всех твоих громил мы с невестой поскачем на белорожденных к Флоринскому проливу. Там взойдем на корабль и наконец-то отбудем в свадебное путешествие в сопровождении всех кораблей Флоринской армады…
– Всех, кроме четырех, – возразила Лютик.
Какой-то миг он в недоумении молча взирал на нее. Затем послал ей воздушный поцелуй – незаметно, чтобы не увидел Еллин, – и сказал:
– Да-да, конечно, вот дырявая башка, всех, кроме четырех. – И повернулся к Главнокомандующему.
Но в этом недоумении, в этом молчании Лютик прочла всю правду.
– Я отпущу корабли, едва сочту, что это безопасно. Конечно, тем временем Гульден может атаковать, но придется рискнуть. Дай подумать, что еще. – Принц обожал раздавать приказы, особенно зная, что их и не понадобится исполнять. И Еллин записывал медленно – так еще забавнее. – Свободен, – наконец молвил принц.
Еллин с поклоном удалился.
– Ты не посылал четырех кораблей, – сказала Лютик, когда они остались одни. – Можешь больше не врать.
– Все делалось исключительно ради твоего блага, моя сладостная плюшка.
– Что-то я сомневаюсь.
– Ты нервничаешь, я нервничаю; мы завтра поженимся, мы имеем полное право нервничать.
– Вообще-то, ты даже не представляешь, как ошибаешься. Я очень спокойна. – Она, похоже, и в самом деле была спокойна. – Не имеет значения, послал ты корабли или нет. Уэстли придет за мной. Бог есть; я точно знаю. И любовь есть, это я знаю тоже, и Уэстли меня спасет.
– Глупая девчонка, марш к себе в покои.
– Я глупая девчонка и пойду к себе в покои, а ты трус, и сердце твое до краев полно страха.
Принц невольно рассмеялся:
– Ты называешь трусом величайшего охотника на земле?
– Вот именно так. Я с возрастом сильно поумнела. Я утверждаю, что ты трус, и это правда; я думаю, ты охотишься, дабы внушить себе, что ты другой. Убеждаешь себя, что ты не слабейшее создание, какое только ступало по земле. Уэстли придет за мной, и мы уедем, и ты бессилен, сколько ни охоться, ибо нас с Уэстли соединяют узы любви, а их не отыщешь по следу с тысячей ищеек, не разрубишь тысячей мечей.
Тут Хампердинк заорал на нее, схватил за волосы, что как осенние листья, проволок по длинному извилистому коридору до самых ее покоев, рванул дверь, пинком отправил Лютика внутрь, запер, бегом кинулся к подземному входу в Гибельный Зверинец…
* * *
Тут папа замолчал.
– Дальше, – сказал я.
– Строчку потерял, – сказал он, и я подождал, ослабевший от пневмонии, весь в поту от страха, а затем он продолжил: – «Открыть дверь Иньиго предоставил Феззику…»
– Эй, – сказал я. – Погоди, не может быть такого, ты что-то пропустил, – и быстренько прикусил язык, поскольку совсем недавно была история, когда я расстроился, что Лютик выходит за Хампердинка, и упрекнул папу, что он пропускает, и второй раз нам такой истории совсем не надо. – Папуль, – сказал я, – я ничего такого и никакого не хотел, но принц вроде побежал к Зверинцу, а тут ты про Иньиго, и, может, я не знаю, вдруг там в промежутке еще страница есть?
