И еще Марина поняла, что неправильно, когда два небезразличных тебе человека друг к другу плохо относятся. Или совсем никак не относятся.
Кирилл презрительно отзывается о Кате. Непонятно отчего? Виделись-то они всего один раз.
Значит, и правда Марина чего-то не то тогда наговорила, раз у Кирилла сложилось настолько негативное впечатление о Кате. И надо непременно исправлять ситуацию, чтобы не чувствовать себя виноватой.
Сложные отношения у Лавренковой с собственной совестью, неравноправные. Совести на хозяйку наплевать, а Марина из-за нее мучается, переживает, можно сказать, ночей не спит. Почти как из-за любви.
Из-за всех этих тревог и волнений Лавренкова едва не забыла об очень важном событии в своей жизни.
– Кир, а ты помнишь? У меня день рождения через неделю.
Вот теперь Кирилл немного оживился:
– Устроишь что-то грандиозное?
– Нет, – Марина отрицательно мотнула головой. – Наоборот. Приглашу несколько человек, самых близких, куда-нибудь в кафе. Тебе ведь не надо специально говорить, что ты среди приглашенных?
На следующий день в школе Марина обратилась к Кате почти с теми же словами:
– А у меня через неделю день рождения. Сходим куда-нибудь?
– Вдвоем? – уточнила Катя удивленно.
Лавренкова, размышляя, чем вызвано ее удивление – не ожидала или считает, что они не настолько дружны? – пояснила:
– Нет. Позову еще кого-нибудь. – И нарочно добавила, желая узнать, как Катя отнесется: – Самых близких.
Никаких особых реакций, только неопределенный звук, заменяющий слово «понятно».
– И подарок не надо приносить, – предупредила Марина. Не хотелось таскаться с сумочками и букетами. – Лучше потом.
А еще лучше – совсем без подарков.
Наблюдать, как увядают цветы, – мало приятного, да и вещи – не главное. Было бы весело и уютно в компании. И не важно, сколько рядом человек, два или двадцать. Все зависит от того, кто они.
Марина в этом уже убедилась.
Вообще-то девушкам полагается опаздывать, но Лавренкова пришла на условленное место встречи заранее, как-никак хозяйка торжества. Катя появилась вовремя, а опоздал Кирилл. Еще и остановился, не дойдя до девушек несколько шагов. И лицо у него при этом было не виноватое или смущенное, а вроде как слегка перекошенное.
Марина улыбнулась ему, и Катя…
Нет, Катя не улыбнулась. Глянула снисходительно, поджала губы и отвернулась.
Кирилл уже успел выдавить улыбку, более подходящую радостному событию, и, подойдя, поинтересовался:
– А где остальные?
– Все уже на месте, – беззаботно призналась Марина.
– То есть… – Кирилл обреченно оборвал фразу на середине. – Ну ладно. – Потом вспомнил о празднике: – Еще раз поздравляю.
Он по-дружески чмокнул Маринку в щечку. И сразу возникло чувство, что все уже совершено и завершено и можно с чистой совестью расходиться по домам. Но неунывающая упрямая Лавренкова сделала вид, что не замечает ни кислых физиономий гостей, ни накрывшей их неприветливой тишины, и с восторженными интонациями профессионального аниматора воскликнула:
– Что выбираем: бургеры, пиццу или суши?
Катя и Кирилл одновременно посмотрели на Марину, словно по команде открыли рты, намереваясь ответить, но, случайно заметив намерения друг друга, также дружно рты закрыли.
Лавренкова с радостью отметила эту потрясающую синхронность – хоть что-то общее! – и даже проговорила вслух: «Хорошо!» – но потом добавила, вроде бы опять про меню:
– На месте разберемся.
В кафе, куда вела гостей Марина, готовили и пиццу, и суши, и даже какие-то сэндвичи.
Устроились за столиком. Катя и Кирилл, конечно, уселись с противоположных сторон – и вовсе не для того, чтобы лучше видеть друг друга. Несколько минут с жутко сосредоточенным видом и в полном молчании изучали меню.
Заметив приближающегося официанта, Марина, чтобы избежать споров и очередного дружного, но бессмысленного открывания и закрывания рта, спросила:
– А можно я сама выберу?
– Конечно! – Катя успела откликнуться первой. – Это же твой день рождения.
Кирилл, слегка раздосадованный тем, что опоздал, с сарказмом протянул:
– Какое великодушие!
Марина досадливо вздохнула про себя. Что с ними? Неужели так и будут бесконечно цеплять друг друга? Но ведь они почти незнакомы. Откуда такая взаимная неприязнь? Может, это они из-за Марины так себя ведут? Дух соперничества, например: кто из них для Лавренковой важнее? А наедине быстро договорятся. Да и заказ еще не принесли…
Марина поднялась с места:
– Я сейчас приду.
И удалилась, терзаемая сомнениями: а хороша ли ее идея и не опасно ли оставлять Катю и Кирилла вдвоем?
Они, конечно, не набросились друг на друга с кулаками и даже не удрали из кафе, пользуясь Марининым отсутствием. Наоборот, провели очень содержательную беседу на самом высшем уровне.
– Все-таки у Марины день рождения, – многозначительно произнес Кирилл.
Как бы намекнул, что собирается вести себя прилично и от Кати ожидает того же. Раз уж выпало на их долю такое суровое испытание – находиться в одной компании, – они обязаны выдержать его достойно, чтобы не испортить Лавренковой праздник.
– И что ты предлагаешь? – невинно поинтересовалась Катя и сама же ответила: – Может, споем ей «Happy birthday»? Или лучше «Пусть бегут неуклюже»? На крокодила Гену ты потянешь.
В ответ Кириллу захотелось ляпнуть что-то пожестче и пообидней, но пришлось сдержаться. Сам же вспоминал про «достойно».
– А ты, значит, за Чебурашку?
Катя независимо повела плечом. Чебурашек она не стеснялась. Да никто бы никогда и не заподозрил ее в чебурашках. Парни бросали на Катю заинтересованные взгляды. Даже официант, принимая заказ, посматривал на нее, а не на старательно диктовавшую блюда Лавренкову. Но Катя ни на кого не обращала внимания, словно в кафе было абсолютно пусто. Только она, вся такая прекрасная и недоступная, и, по нелепому стечению обстоятельств, – Кирилл.
– Знаешь, что? – слегка прищурившись, выдал вдруг он. – Иди лучше домой. А я скажу Маринке, будто у тебя там что-то срочное случилось.
Катя демонстративно задумалась, посмотрела на потолок, в сторону, а потом – Кириллу в глаза:
– А давай спросим у Лавренковой, что действительно лучше.
Марина появилась одновременно с официантом, только с другой стороны, перевела взгляд с Кати на Кирилла. Оба выглядели весьма дружелюбно.
Неужели сработало? Они поговорили наедине по душам и прониклись обоюдной симпатией! А может, разные вкусности, переставляемые официантом с подноса на стол, подействовали так умиротворяюще?
