Трое смотрели вслед уходящим, пока те не скрылись из виду.
Катя бросила свою железку на асфальт. Она грохнула, покатилась в сторону. Парень у стены вздрогнул от неожиданного и очень громкого звука, повернул голову:
– Кать…
Катя не позволила ему ничего сказать:
– Шел бы ты тоже, Эдик! Домой. Пока еще чего не случилось.
Лед в голосе, холодный, твердый, неласковый. И эффект – словно втянул в себя жгучий морозный воздух. Не то что слово не сказать – не выдохнуть.
Эдик и так выглядел потрепанно, от былого гонора и следа не осталось, но тут совсем сдулся и послушно поплелся прочь. А Кирилл прислонил свое оружие к стене – к чему тут землетрясения устраивать? – и строго посмотрел на Катю:
– И зачем ты полезла?
Катя закусила губу, помолчала немного, вперив взгляд в неизвестную точку на асфальте.
– А надо было стоять и смотреть?
Кирилл усмехнулся:
– Еще есть вариант: пройти мимо, упиваясь торжеством и злорадно улыбаясь.
– В другой раз так и сделаю.
Серьезно она или нет? Как понять?
Девушка, лезущая в драку с монтировкой. Испуганная овечка, вжимающаяся в стену. Снежная королева, способная заморозить дыханием.
– В другой? – решился уточнить Кирилл. – Его что, так часто бьют?
– Не знаю, – ответила Катя коротко и безразлично, отряхнула ладони, опять спрятала руки в карманы. – Я с ним давно не виделась.
– Тогда почему…
Кирилл осекся. Ведь дал себе слово ни о чем не выспрашивать. Если только Катя сама скажет…
Она сказала, но совсем не то, что он ожидал:
– Я пойду. Ладно? – И ошарашила продолжением: – Одна.
Кирилл расстроился. Ну вырвалось случайно. Честно, не хотел он ничего выпытывать! Но Катя мгновенно отстранилась. Или нет?
– Мне так надо.
– Ага, – невольно кивнул Кирилл.
Понятно теперь. Распространенная рядовая ситуация, когда непременно надо побыть одному, и все такое.
– Ну пока тогда.
– Пока!
Он проводил Катю взглядом, развернулся, сделал несколько шагов и замер.
Нет! Что за фигня? Какое еще «побыть одному»? Глупости! Можно молчать, ничего не рассказывать. Но зачем при этом быть одному? Да не нужно это Кате! И не хочет она оставаться в гордом одиночестве, просто так сказала. Привыкла все переживать сама, ни на кого не надеясь, не обременяя остальных своими проблемами. А Кирилл – тут Широков не ошибся – полный лох. Болван самовлюбленный. Это от папы.
Опять он ничего не понял. Кирилл крутанулся на месте и рванул туда, где скрылась Катя. Наверное, она не успела далеко уйти, и он ее сейчас быстро нагонит.
Кирилл торопливо обогнул дом и сразу притормозил.
Нагонять не пришлось. Катя никуда не ушла. Она сидела на скамейке под деревьями, неподвижная, словно заколдованная, но услышала приближающиеся шаги и повернула голову.
Не отводя ни на секунду взгляда, Катя следила, как Кирилл подходит к скамейке. А он не стал разбирать, какие чувства читались в ее глазах. Какие бы ни были, хватит уже анализировать. Кирилл и без того точно знал, как ему следует поступить.
Он подошел, уселся рядом, придвинулся вплотную – нога к ноге, плечо к плечу, – взял Катину ладонь в свою, осторожно сжал пальцы:
– Побудешь одна как-нибудь в другой раз.
