«Аш-Шабаб» ответила на послание Аулаки, и он разместил текст на своем сайте. Обращаясь к «горячо любимому шейху Анвару», заявление гласило: «Мы видим в Вашем лице одного из очень немногих ученых, твердо придерживающихся истины и защищающих достоинство моджахедов и мусульман, постоянно выявляющих жалкие заговоры врагов Аллаха. Аллах знает, как много братьев и сестер оказались под Вашим воздействием, так что мы просим Вас продолжать Ваши важнейшие усилия, где бы Вы ни находились, и никогда не бояться проклятий клеветников». В завершение послание гласило: «О Шейх, для нас Вы больше, чем просто солдат, вы подобны Ибн-Таймийе [исламский теолог, XIII в., прославившийся своим сопротивлением монголам]»
[1265].
В ходе осады израильтянами Газы в рамках операции Cast Lead («Литой свинец»), начавшейся в конце 2008 г., тон Аулаки стал заметно более радикальным и воинственным. «Незаконное государство Израиль должно быть стерто с лица земли. Точно так же как Мухаммед изгнал их с Аравийского полуострова, евреи Палестины должны быть сброшены в море, — писал Аулаки. — Граждан Израиля не существует, если только это не мусульмане. Когда враг целится в наших женщин и детей, мы должны отвечать тем же»
[1266].
Аулаки пользовался влиянием в кругах джихадистов, а также молодых консервативных мусульман Запада, включая и тех, кто задумывался над участием в вооруженной борьбе против США, Израиля и их союзников. Его проповеди активно распространялись на интернет-форумах джихадистов, которые тщательно отслеживались американской разведкой. Однако ей так и не удалось добыть доказательств, что Аулаки совершил что-то, что являлось бы нарушением первой поправки к Конституции США, говорящей о свободе слова и вероисповедания. Попытка привлечь его к ответственности за антиконституционную деятельность неизбежно привела бы к длительному и сложному судебному поединку с далеко неочевидным результатом. Однако Аулаки поднимал вокруг себя слишком много шума, поэтому спецслужбы стремились заставить его замолчать, как он молчал 18 месяцев, проведенных в йеменской тюрьме. Но сейчас он был на свободе, а его популярность росла с каждой новой записью в блоге, поэтому наблюдение за ним в Сети становилось все пристальнее.
Втайне от Аулаки его электронную почту перехватывали, а блог прочесывали в поисках зацепок относительно его посетителей. 17 декабря 2008 г. ФБР перехватило письмо, полученное Аулаки от Нидала Хасана, майора вооруженных сил США, родители которого были прихожанами мечети Аулаки в Вирджинии в 2001 г. Последний раз Аулаки виделся с Хасаном еще до того, как уехал из США в Йемен, да и то только для того, чтобы переговорить с ним по просьбе родителей Нидала. С позиции сегодняшнего дня это письмо выглядит достаточно зловеще. «В вооруженных силах США много солдат, пришедших к исламу в годы службы. Многие мусульмане в силу самых разнообразных причин поступили на военную службу, — писал Хасан Аулаки. — Некоторые из них, похоже, страдают от внутреннего конфликта и даже убивали или пытались убить других американских солдат именем ислама. Так, например, поступили Хасан Акбар [американский солдат, обвиненный в убийстве двух своих сослуживцев в Кувейте] и другие. Иные полагают, что никакого конфликта нет. Фетвы туманны и высказываются не очень определенно»
[1267]. Затем он спросил Аулаки: «Можете ли вы дать некоторые общие комментарии относительно мусульман в армии США? Можете ли вы назвать Хасана Акбара или других солдат, совершивших подобное с целью помочь мусульманам и исламу [давайте исходить из такого предположения] вести джихад и при этом погибших, шахидами [мучениками]? Я понимаю, что задаю сложные вопросы, однако вы, похоже, один из немногих, кто жил в США и хорошо разбирается в Коране и сунне и не боится прямо гово-рить, что думает». Аулаки не ответил на это письмо, но Хасан продолжал писать ему еще несколько месяцев.
Федеральные власти не предприняли никаких действий по этому письму Хасана, однако через год, когда он застрелил 13 своих сослуживцев на базе Форт Худ, штат Техас, его письма помогли в изобличении Аулаки как террориста. «Аулаки перелагает философию «Аль-Каиды» в хорошо усваиваемые и доступно излагаемые лекции, — говорил в своем интервью газете New York Times Эван Кольман, «самопровозглашенный» знаток «Аль-Каиды» и популярный «эксперт-свидетель» на процессах террористов. — Там не говорится о том, как изготовить бомбу или стрелять из винтовки, но указывается, кого и за что надо убивать, причем подчеркивает неотложность этой задачи»
[1268]. Кольмана часто приглашали в американские правительственные органы, чтобы получить информацию об «Аль-Каиде» — хотя он и не владеет арабским и крайне редко бывал в тех странах, где это движение популярно
[1269]. Кольман, в частности, информировал Министерство юстиции, и, по его словам, предупреждал его о потенциале Аулаки привлекать к участию в джихаде и «воспламенять» молодых жителей Запада, побуждая их к участию в проведении терактов на территории своих стран. Кольман заявлял: «Неудивительно, что имя Анвара Аулаки и его проповедь «Константы на пути джихада» всплывают практически в каждом проходящем расследовании местной террористической деятельности, будь то в США, Великобритании, Канаде или других странах»
[1270]. Он называл «Константы» «лекцией, которая со временем превратилась в «виртуальную библию» для мусульманских экстремистов-одиночек».
Хотя Аулаки, несомненно, привлекал внимание все большего числа боровшихся с терроризмом американских оперативников, а также аналитиков, некоторые представители разведывательного сообщества полагали, что его значение преувеличено. Действительно, проповеди Аулаки всплывали в ходе различных расследований террористической деятельности, но в мире реальных ячеек «Аль-Каиды» он был никем. Он не обладал практически никаким влиянием за пределами сообщества англоговорящих мусульман Запада. «Думаю, мы уделяем ему такое большое внимание исключительно из-за того, что он проповедует по-английски. Поэтому мы лучше понимаем, о чем он говорит, а поскольку мы лучше понимаем, что он говорит, нам кажется, что он более влиятелен, нежели это есть на самом деле», — заявлял Джошуа Фоуст, работавший в это время аналитиком РУМО и специализировавшийся по Йемену
[1271]. Фоуст пояснил, что его беспокоило влияние проповедей Аулаки на молодых западных мусульман, однако полагал, что кто-то в разведывательном сообществе преувеличивает роль, которую эти проповеди играли в заговорах террористов. «Я не вижу никаких свидетельств того, что Аулаки представляет какую-то идеологическую угрозу Соединенным Штатам. Я бы даже сказал, что 99,99 % из тех, кто слушает Аулаки или верит в его идеи, никогда не будут действовать в соответствии с ними, — сказал Фоуст в беседе со мной. — Так что если вы хотите доказать, что именно эта идеология заставила кого-то что-то сделать, вам — по крайней мере, по моему мнению — следует быть честным в изложении своих мыслей и строгим в анализе. Вам необходимо будет объяснить, почему эта идеология заставила этого человек действовать таким образом, но не заставила всех, кто не действовал, воздержаться от действий. Мне кажется, что этого объяснить невозможно. Я не встречал доказательств, способных обосновать такую точку зрения. Так что я изначально думал, что Аулаки не следует уделять особое внимание, поскольку мы приписываем ему значение и влияние, которыми он, на самом деле, не обладает».
