Однако 7 декабря 2010 г. судья Бейтс снял дело с рассмотрения по процедурным причинам, приняв решение, что отец Анвара, Нассер, не обладал достаточными полномочиями, чтобы подать иск от имени своего сына. Дело, по его мнению, также не прошло бы утверждения в соответствии с доктриной «политических вопросов», поскольку в нем оспаривались полномочия президента страны на ведение военных действий. Судья Бейтс пришел к выводу, что «серьезные вопросы, касающиеся различных аспектов санкционирования преднамеренного убийства находящегося за рубежом гражданина США, должны быть рассмотрены при другом случае».
Адвокаты Аулаки были расстроены подобным решением, однако оно не стало для них неожиданностью. CCR и ACLU восемь лет боролись с администрацией Буша по тем же вопросам, хотя и утверждали, что это дело может иметь далеко идущие последствия. «Если суд подтвердит правомочность данного решения, это будет означать, что правительство имеет не подлежащие пересмотру полномочия по проведению преднамеренного убийства любого американца, где бы он ни находился, в случае если президент решит, что тот представляет собой угрозу нации, — заявил представитель ACLU Джамиль Джаффер, после того как судья вынес свое решение. — Сложно представить себе предложение, столь противоречащее нашей Конституции или более опасное для американских свобод»
[1977]. Дело Аулаки стало своего рода микрокосмом, продемонстрировавшим эволюцию подходов президента Обамы к контртеррористической деятельности, до удивления напоминавших действия его предшественника: президент может написать свои собственные правила.
43. «Аль-Каиде», возможно, помогли создать плацдарм в Сомали»
Сомали, 2010 г.
Пока юристы спорили о том, имеют ли Соединенные Штаты право уничтожить одного из граждан страны, контртеррористические службы страны сосредотачивали свое внимание не только исключительно на Аулаки или йеменской AQAP. Им также приходилось противодействовать все более растущей угрозе, исходившей из Сомали, где все смелее и организованнее действовало движение исламистов. Группа боевиков «аш-Шабаб» подписала «соглашение о взаимодействии» с ополчением «Бригады Рас-Камбони» во главе с Хасса-ном Ατ-Турки
[1978]. Итоговой целью обеих групп должно было стать «создание исламского государства, основанного на законах шариата». Но американские контртеррористические круги более всего интересовал последний пункт договора. «Чтобы восстановить попранное достоинство мусульман, их политическую власть, экономическое могущество и военную мощь, всем мусульманам региона следует объединиться и положить конец вражде, насаждавшейся среди них колониальными державами, — говорилось в заявлении. — Чтобы предотвратить вторжение зарубежных крестоносцев и помешать их ударам по мусульманам, джихад на Африканском Роге следует сочетать с международным джихадом, возглавляемым «Аль-Каидой» и ее эмиром, шейхом Усамой бен Ладеном».
Свой союз с «Аль-Каидой» «аш-Шабаб» объясняла необходимостью сопротивления иностранным агрессорам. Возможность представить свою деятельность таким образом была настоящим подарком для Усамы бен Ладена, который мог только мечтать о подобном в 1990-е гг. Ему помогли в этом и просчеты, и ошибки Вашингтона. «Соединенные Штаты наносили удары с воздуха, чтобы поразить высокопоставленных членов «аш-Шабаб», которые, как они полагали, имели связи с «Аль-Каидой». Однако эксперты утверждают, что эти удары только усиливают поддержку «аш-Шабаб» среди населения. Они подчеркивают, что активизировать «аш-Шабаб» и сделать ее популярной среди сомалийцев могут только две вещи: новые удары американцев с воздуха или возвращение эфиопских войск» — такой вывод был сделан в начале 2010 г. в докладе, подготовленном комитетом Сената по международным отношениям
[1979]. «Аль-Каида» в Африке стала теперь более развитой и опасной организацией, — утверждалось в докладе. — Вмешательство западных государств и их союзников, возможно, помогло «Аль-Каиде» создать плацдарм в Сомали».
Хотя джихад, который вела «аш-Шабаб», до настоящего времени ограничивался границами Сомали, вскоре эта группа отметит заключение соглашения о взаимодействии с «Аль-Каидой», нанеся удары по врагам организации на их собственной территории.
В жизни одного из лидеров сомалийских повстанцев Ахмеда Мадобе произошли не очень приятные изменения. Он провел два года в заключении в Эфиопии, после того как силы JSOC едва не убили его в 2007 г. В 2009-м он достиг договоренности с правительствами Эфиопии и Сомали, что откажется от сотрудничества с «аш-Шабаб» и активно выступит против этой организации
[1980]. После этого он вернулся в свои края, в Сомали. Он рассказывал, что планировал приехать в Джубаленд и там на месте попытаться разобраться, что для него будет лучше. Если надо сотрудничать с сомалийским правительством — пусть будет так. Если нет — то бывших партизан не бывает.
Однако, вернувшись в свою область, Мадобе обнаружил, что он там больше не хозяин. Учитель Мадобе, Хассан Ατ-Турки, объединил «Рас-Камбони» с «аш-Шабаб» и заявил о своей верности «Аль-Каиде». Бывшие товарищи предоставили Мадобе выбор — быть с ними или против них. По словам Мадобе, он пытался договориться о разделе власти в регионе, но «аш-Шабаб» отвергла его предложения. Тогда Мадобе выбрал единственный вариант, который у него реально оставался. По крайней мере, он предпочитает рассказывать об этом именно так
[1981]. «Мои взгляды как на Эфиопию, так и на внешнюю политику в отношении Сомали сильно изменились», — сказал он мне. В начале 2010 г. Мадобе заявил, что его силы выступают против «аш-Шабаб» и поддерживают правительство Сомали
[1982]. Было ясно, что он установил новые отношения с эфиопами, которые в течение долгого времени финансировали различных сомалийских полевых командиров и политических деятелей. «Мы воевали с эфиопами и американцами, считая их врагами, — уверял он. — Но эти ребята из «аш-Шабаб» еще хуже. Они навредили образу ислама и моральным ценностям наших людей. Теперь разница между мной, эфиопами и американцами очень небольшая, если сравнивать ее с различиями между мною и «аш-Шабаб».
