– Хозяйка? – Дух определенно усмехался. – И как же у вас язык повернулся так врать досточтимому лорду?
– Не врала я, – отмахнулась от незаслуженного упрека. – Но правду можно разными словами говорить. И потом, хозяйкой во время клятвы ты меня не называл, а о госпоже речи не шло. Да и для меня ты не слуга.
– А кто? – заинтересовался дух.
– Партнер. Я оказала услугу тебе, ты оказываешь услугу мне. Все честно. Когда решишь, что больше мне ничего не должен – уйдешь. И привязка охотника у тебя на кольцо, я лишь добавочный элемент, помогающий тебе закрепиться в этом мире. У тебя не хватает сил на поддержание своего состояния?
– Охотник вложил достаточно. – Дух, по мере разговора обретавший видимые черты, усмехнулся.
– Только ли сила охотника? – веско поинтересовалась я. Если история не врала, Аларис при жизни был весьма сильным магом, да еще и эльфом ко всему прочему. Как только у Лемана оказался…
– Не только, – подтвердил мертвый эльф. – И откуда такие умные леди берутся?
– Прошло очень много времени с тех пор, как вы в последний раз видели леди, – напомнила я.
– Поэтому Дель-Артон считает вас особенной?
– Мне не известно, что именно он считает и на чем основывает свои выводы, так что не могу ответить на этот вопрос. Но если вы считаете, что я забуду спросить, как вы оказались на службе у господина Лемана и что вам известно об обстоятельствах его смерти, то вы ошибаетесь. Я хочу знать все подробности.
– И с чего прикажете начать? – Эльф соткал из белого тумана, каким он предпочитал являться, бокал, в точности повторявший злополучный предмет из кабинета.
– Хронологически. Как вы оказались на службе у мастера Лемана?
– Меня призвали, – поморщился призрак. Вот и подтвердилась теория о болезненности призыва для духов. Именно поэтому заклинателю рекомендовано призывать в духи-хранители предка заказчика или одинокого любопытного мертвеца. Такие легче переносят возвращение и с большей охотой занимаются возложенными на них задачами.
– Призвали эльфийского мага в хранители человеку?
– Призывал эльф. – Лицо духа исказилось гримасой отвращения. – Он говорил о выплате долга. Слушать дальше мне не позволили.
– Но вы что-то видели?
– Я видел все, что творилось в доме. С того момента я был к нему привязан.
– Эльф забрал что-то из дома господина Лемана?
– Кого-то, – призрак фыркнул. – Он забрал своего сына.
– И?
– Я был привязан к дому, а не к этому мальчишке.
– Значит, эльф, подаривший вас Леману, забрал из дома мастера мальчика. А до этого речь шла о долге.
– Именно так, – подтвердил дух. – Только мальчишка был не жилец. Месяц-два, не больше. Симптомы еще не проявились, но он был заражен. Черный мор, вы, кажется, его именно так называете?
Я едва удержалась от ругани. Да, была такая зараза на наших землях. У гномов менее распространена, но другие одаренные народы неизменно, раз в пару лет, страдали от этой напасти. Заражались черным мором, как правило, маги. Обычные люди по местам, где о болезни хоть один слух был, не ходили и старались не контактировать ни с кем из тех, кто мог быть заражен, ибо принести мор мог только маг, в его теле болезнь крепла, а затем перекидывалась на окружающих. Вот вам и еще одна причина, почему магов не любят. Если каждого воспринимать как потенциальную угрозу, можно и с ума сойти. И ведь сам маг чаще всего выживает после черного мора – лишается силы, но жизнь сохраняет. А вот дети магов погибают гарантированно – организм просто не справляется с таким расходом сил.
– В доме кто-нибудь заболел после ухода мальчика?
– Нет, мор еще не вызрел на тот момент, но процесс был запущен. Полагаю, полукровку заразили раньше, чем он попал в дом хозяина. Слуги шептались, что господин Леман привел мальчишку на пару дней раньше. В каком состоянии – неизвестно.
– А ты можешь описать эльфа? – В рисовании я была не сильна, но попросить кого-нибудь из друзей по словесному описанию нарисовать портрет – могла. Потом показать его духу, выслушать гору уточнений и насмешек, а затем…
– Смотри, – позволил дух и прошел сквозь меня. Ощущения отвратнее, чем в болоте искупаться, но лицо эльфа я увидела.
– Тебя поэтому хотят отослать?
– Уничтожить, – поправил меня дух. – Вероятно. Мало кто помнит о событиях тех дней. Очевидцев и вовсе осталось – на пальцах пересчитать.
– Откуда ты знаешь?
– Я стою на грани и вижу тех, кто покидает мир живых, – хмыкнул дух, как делал не раз при жизни. – Даже странно, что мальчишка еще жив. Хотя если он пошел на разделение времени… – Аларис замолчал и начал медленно терять очертания.
– Постой. Мне нужны подробности.
– Не сегодня, – прошелестело у меня за спиной. – Явление требует много сил, а ты даже крови на призыв не тратишь.
Понимая, что эльфу просто захотелось моей крови попить не только в переносном значении, но и в прямом, я уколола палец и капнула на кольцо. Дух стал отчетливее.
– Еще, – довольно скалясь, попросил Аларис. Вот уж точно темный эльфийский маг. Что в живом состоянии ближним кровь пускал, что после смерти от этой привычки не избавился.
– Хватит с тебя, – зло буркнула я, капая на кусок ваты спиртом и прижимая к ранке. – Думаешь, я не знаю, что для духа равнозначно, одна капля крови или вся, что у призывающего есть.
– Гномы просветили… – недовольно прошипел Дух.
– Они самые.
– Никогда их не любил.
– Они тебя тоже, – фыркнула я. – Про тебя отдельная песня даже есть «О великом Аларисе Избавителе». Повествует о твоем самоотверженном труде на благо гномьего народа. Самолично своих собратьев калечил, чтоб на войну меньше ушло. Гномы тебе благодарны.
– Я рад, – прошипел дух, – что им угодил.
– Рада, что ты рад. Но мне нужны подробности. Этого эльфа я не видела, а ты? Я хочу его имя, во время первого призыва и передачи духа в пользование кому-то еще нужно называть свое имя. Дух его слышит: гномам потом от предков прилетает адресно. Так кто был тем, кто тебя призвал?
– Арден, скотина благородная. Всю жизнь вид делал, что мой путь ему не интересен, а сам… – Аларис гневно сверкнул глазищами, отчего его призрачное тело сменило цвет. Что ж, бордовый ему больше шел. Не заставлял с добрыми гномьими духами путать.
– Фалиарский? – уточнила я, слыша, как в голове ворочаются шестеренки.
– Даже так? – дух заливисто расхохотался. – Доигрался, от подаренных земель Владыка лишь владения матери ему оставил. Хоть одна новость приятная. Еще и с должности охотничка подвинули, нет?
– Он перестал быть советником, насколько мне известно, – сообщила я то, что раньше рассказывал мне Маркус. Выходило интересно: предок магистра лично является на спорную территорию, отдает человеку в подчинение дух эльфийского мага не из последних, забирает ребенка – полукровку! – и теряет земли и должность. А мальчишка, если я правильно рассуждаю, все еще здесь живет, хотя должен быть уже с предками в Чертогах Эсталиана. – Постой, какая должность?!
