– А как же.
И они отправились в дорогу. Без медитации, длительных погружений в себя и прочих философских штук. Коэн взял мастера ножей за руку и шагнул в клубящуюся мглу. Когда сизая муть рассеялась, Ольгерд понял, что находится в многомерном пространстве. Энергетическая сеть раскинулась перед мастером во всем своем непостижимом великолепии. Ольгерд ощутил рядом разумы друзей – земной волшебник и полярный рлок были готовы к драке.
«Черная лента».
Мысль спокойно перетекла от Ольгерда к Рыку и Коэну. Вместе со словами мастер передал образ.
«Я понял».
Это посредник.
Рывок.
Троица сместилась вперед, нащупала силовую линию и помчалась к горизонту сквозь разворачивающиеся панорамы. Теперь Ольгерд видел геометрические развертки иного порядка. Горы, реки и леса, города и степи – все обладало полноценной конфигурацией. Мировые связи были куда глубже, чем Ольгерд мог помыслить. Вселенная складывалась в немыслимую структуру, все грани которой невозможно постичь. У мастера ножей дух захватывало от этого зрелища. Разум с трудом осмысливал происходящее.
«Не отвлекайся».
Ольгерд пропустил момент, когда из земли поднялись величественные китоградские руины. Дым погребальных костров, ядовитое свечение магических субстанций, крохотные фигурки людей – все это утратило смысл.
В поле зрения появился «Мемфис».
«Они знают, что мы идем».
Коэн не предполагал – в его словах чувствовалась уверенность. Палуба стремительно разрасталась, загромождая собой степные просторы. Все эти складки, пространственные карманы, перетекающие друг в друга грани…
«Готовься. Мы обретаем плоть».
В памяти Ольгерда успели пронестись все инструкции, полученные им на Пяти Ветрах. Человеческий организм не может долго существовать в многомерном пространстве, поэтому бой надо провести быстро. Жнеца следует опасаться – эта тварь ощущает себя здесь комфортно. Следить за Посторонним. Впрочем, это и так ясно. Перед нами не простой шпион, сказал Коэн. Этот Посторонний смог восстановить канал Китограда, запустить Храм и возглавить вторжение. Рядовые шпионы не умеют делать такие вещи. Наш враг принадлежит к высшим иерархам.
Тяжесть.
До этого Ольгерд был сплошным восприятием. Сгустком мыслей, клубком чувств и переживаний. Сейчас он вновь становился человеком. Воздух ворвался в легкие, пальцы сжались в кулаки, тело напряглось, приготовившись к удару.
И удар последовал.
Мастер успел сгруппироваться. Когда ноги коснулись палубы «Мемфиса», тело автоматически сжалось. Рефлексы заставили брата Круга перекатиться, встать на ноги и принять боевую стойку. Рык мягко приземлился на четыре лапы. Коэн завис, применив какое-то заклинание, и неспешно опустился рядом с Ольгердом. Посох уперся в деревянный настил.
Перехватив взгляд посредника, Ольгерд молча указал на рубку. И достал верный керамбит. В левую руку скользнула чакра – ее мастер ножей стал привечать после памятного боя с Уастырджи.
«Держись рядом».
Общаться с Коэном без слов было непривычно. С Рыком и жителями Нирваны – пожалуйста. К посреднику же требовалось привыкнуть.
Волшебник и мастер тихо скользнули к рубке. Рык подобрался, оскалил пасть. Зрелище не для слабонервных.
– Гости дорогие.
Посторонний соткался из воздуха прямо перед ними. Статный воин, руки скрещены на груди. Потрепан жизнью, с кем не бывает. Все-таки несколько недель в плену. Наверное, стоило его убить в Солгарде, но Коэну требовалась информация. А потом о Броне забыли. Он сидел в полутемной каюте, жадно набрасывался на принесенные еду и питье. Ждал своего часа. Никто ведь не брал его в расчет.
Ольгерда привлекло движение справа.
Рубка вспучилась уродливым наростом, превратившимся в каплеподобную субстанцию. Эта субстанция приняла форму жнеца. Только что многомерный убийца был рубкой, и вот – он опять смертоносен и непроницаем для взоров смертных.
– Мне доводилось сражаться со жнецами, – заметил Коэн.
– Не сомневаюсь. – Лицо Брона непрерывно менялось. – С Посторонними ты тоже имел дела.
Посредник вздрогнул.
– Я знаю, как вы называете мою расу, – усмехнулся Брон. – Считаете нас чужими в этой Вселенной. Есть могучие творцы, а есть те, кто им мешает. Посторонние. Да, Коэн?
Волшебник не ответил.
Ольгерд чувствовал напряжение, исходящее от спутника. Коэн готовился к смертельной схватке.
– А теперь представь, – продолжал Брон, – что ты ошибаешься. Принимаешь нас не за тех, кто мы есть. Ты ведь ничего не знаешь о нас. Кто мы? Откуда взялись? Чего хотим?
– Это не важно, – покачал головой Коэн. – Я хочу защитить свой мир. А Ольгерд – свой.
– Защитить! – Брон иронично посмотрел на противников. – От кого?
В этот момент Коэн ударил.
Жнец ускорился, изменяя грани реальности, но даже он не успевал предотвратить неизбежное. Посох мага описал широкую дугу и обрушился на голову Брона. Ольгерд не ожидал столь высокой скорости от усталого «пятидесятилетнего» мужика. Простенькая с виду палка начала проламывать воздух – чертить трещину, внутри которой зияла бездна.
Брон молниеносным движением выхватил меч и отбил выпад. Меч перерубил посох волшебника, и трещина, образовавшаяся в ткани бытия, стала зарастать.
Жнец упорно приближался.
Рык издал акустический вопль. В многомерном пространстве крик полярного хищника предстал в виде серебристого потока, искажающего структуру палубы. Жнец впитал этот поток и продолжил движение.
Полетела чакра.
А затем – ножи.
Траектории, скорость, сила броска – все утратило смысл. Жнец не уклонялся, не отбивал клинки косой, вообще ничего не делал. Он просто впитывал эти условности, превращая при столкновении свои конечности в ножи.
Руна возврата.
Ножи не коснулись ладоней хозяина. Оружие перестало существовать. Слилось с призрачной тьмой. Балахон не порвался, живое ничто не всколыхнулось.
Жнец приближался.
– Руны! – заорал Коэн. – Огонь!
Ах, ты боишься огня. Ольгерд отступил, перебирая в памяти все, чему его учили на террасах гильдии. Ничего, связанного с огнем. Возвратные, исцеляющие, защитные и направляющие руны – сколько угодно. Никакого огня. И Коэн не придет на помощь, он обменивается магическими ударами с иерархом Посторонних.
Память услужливо подсказала: Миядзаки. Дом над обрывом, Брин и Навсикая. Почему она? Чем эта девочка может помочь?
Бытовая магия.
Руна для приготовления пищи и обогрева. Навсикая не пользовалась спичками, кремнем и другими приспособлениями. Она чертила руны, и дрова в очаге загорались.
