– Не нужно так волноваться, Люсьена Николаевна, нервную систему следует беречь. Это я вам как врач говорю, – нравоучительно произнес эскулап и вышел. Через несколько минут дверь открылась, и он ввел Галину. Та, как только увидела подругу связанной, да еще с заклеенным ртом, в считаные секунды позеленела от злости.
– Это что ты себе позволяешь, сукин сын? – взвилась она и набросилась на врача с кулаками. – Немедленно развяжи ее, негодяй! – закричала она.
Он схватил девушку в охапку и потащил ко второму креслу. Галя начала отбиваться чем только могла, вереща как резаная. В ход пошли ноги, руки, ногти и даже зубы. Когда она вгрызлась в плечо психотерапевта, тот с силой отшвырнул девушку от себя и, вытащив из кармана шприц, зловеще прошипел:
– Если не успокоишься и немедленно не заткнешься, я введу тебе вот это! Знаешь, что произойдет? Ты превратишься в растение, которому все по барабану. «Что воля, что неволя». Поэтому мой тебе совет: сядь и молчи, как рыба!
Галина пару раз растерянно хлопнула глазами, поняла, что он не шутит, и послушно уселась в кресло. Она посмотрела на подругу, а потом на психотерапевта.
– Освободи ей рот, она страдает хроническим тонзиллитом!
– Жаль, что не хронической ангиной, – раздраженно проворчал тот. – Вопит, как выпь на болоте.
– Обещаю, что мы не будем больше кричать, ни я, ни она, – проговорила Галя, хмуро глядя на врача. Тот подошел к Люсьене и сорвал с ее губ скотч. Девушка широко открыла рот и быстро задышала, словно до этого она была под водой. Врач приблизился к Галине и застегнул на ее руках ремни.
– Что ты собираешься с нами делать?
– Мы разве на «ты»?
– А разве нет? Значит, мне послышались слова: если не заткнешься, превратишься в растение.
– Вы меня спровоцировали на грубость, вот я и позволил себе... Извините, впредь буду говорить вам только «вы».
– А вот я буду говорить «ты», потому что у меня язык не поворачивается обращаться к тебе на «вы», после того, как я увидела твое истинное лицо, – грубо ответила девушка. – Что ты собираешься с нами делать? – настойчиво повторила она.
– Всему свое время, – неопределенно ответил тот. – Я приду через полчаса, не скучайте, – добавил он и пошел к двери. У порога он остановился и многозначительно напомнил: – Не забудьте своего обещания, девушки, иначе мне снова придется быть с вами не совсем галантным.
– Я чувствовала, что ты только притворяешься белым и пушистым. Ты за мной все время следил, – произнесла Галина.
– Вы правы, следил, – не стал отпираться эскулап. – Ваша псевдосестра такая же алкоголичка, как я – космонавт. Как только я ее протестировал во время нашей первой беседы, естественно, этот факт меня насторожил, и я понял, что вы совсем не те, за кого себя выдаете. Первое, что я сделал, это лишил вас связи.
– Так это ты стащил наши телефоны?!
– Фу, как вульгарно, – сморщился психотерапевт. – Не стащил, а конфисковал в целях безопасности. Мне ведь нужно было получить о вас необходимую информацию? А как только я узнал все, что требовалось... думаю, дальше вам и самим все понятно. Но хочу отметить один факт и сделать вам комплимент. Не ожидал, что вы проявите такую смекалку и оперативность! Как видно, я вас немного недооценил, милые дамы, – развел он руками. – Допустил небольшую оплошность, на время упустил вас из виду, и вы оказались в этом корпусе. Извините, мне пора, – спохватился эскулап, бросив взгляд на часы. – Не скучайте, через двадцать пять – тридцать минут я обязательно вернусь.
Лев Вениаминович скрылся за дверью, а девушки еще несколько минут сидели молча. Первой опомнилась Люся.
– Галя, как ты думаешь, что они собираются с нами делать? – спросила она у подруги.
– Понятия не имею, – почти равнодушно ответила та. – Я знаю ровно столько, сколько и ты.
– Ну а предположения какие-нибудь есть?
– Что тут предполагать-то? Скоро сами все увидим.
– А если они нас пытать вздумают? – испуганно предположила Люсьена. – Я до ужаса боюсь боли! Прости, конечно, но я расскажу все, что знаю... – откровенно призналась она. – А если очень будет больно, тогда даже то, чего не знаю.
– Валяй, – усмехнулась Галина. – Что нам терять-то?
– Тебе, может, и нечего, а мне очень даже есть, – всхлипнула девушка. – У меня мама больная, у меня собака с попугаем, у меня Сережа! Я не хочу умирать, – зарыдала она. – И зачем мы только сюда поехали?!
– Скажите пожалуйста, как заговорила, – взвилась Галина. – Ты что, забыла, чьей это было идеей? Кто собирался заявиться в клинику в качестве нянечки, да еще и в одиночку?
– Если бы я сюда одна поехала, ничего бы не случилось, – закричала в ответ Люсьена. – Я бы как-нибудь сообразила, что вовремя свалить – тоже неплохой результат! Это все ты придумала – сначала в кабинет к Стасову забраться, а потом и вовсе в этот чертов элитный корпус припереться среди ночи. Слишком бесстрашная, да? Вот и получай за свой героизм! И я еще, как дура, послушалась тебя! За каким, спрашивается, лешим мне все это нужно было?
– Давай, вали все на меня, – усмехнулась Галя, с сарказмом наблюдая истерику подруги. – Мне не привыкать быть стрелочником. И вообще, отстань от меня, и без тебя тошно.
– Тошно, видите ли, ей, – не хотела уняться Люсьена. – У меня сердечный приступ сейчас будет. Тебе Надя русским языком сказала, чтобы мы уезжали отсюда. Почему ты ее не послушала? Почему мне ничего не сказала?
– Я смотрю, у тебя склероз на нервной почве начался? Я тебе рассказала о том, что звонила Наде, еще до того, как мы сюда пришли, – напомнила Галя. – Что ж ты меня не остановила?
– Я говорила, что не хочу сюда идти, боюсь, а ты даже не захотела меня слушать. Что нам делать? – истерично выкрикивала Люся. – Готовить белые тапочки? Только рано мне на тот свет, я не хочу умирать!
– Люсь, очень прошу, давай хоть сейчас не будем ссориться, – устало вздохнула Галина. – Мы ведь еще не знаем, что...
Открылась дверь, и девушка, не договорив, резко захлопнула рот.
– Здравствуйте, милые дамы, – с улыбкой проговорил главный врач, а это был именно он, в сопровождении психотерапевта, Льва Вениаминовича.
– И вам... заболеть бубонной чумой, – еле слышно пробормотала Галя.
– Что же это вы, девушки, так некрасиво себя ведете? – с сарказмом спросил Стасов. – Это нехорошо – с такой неблагодарностью относиться к гостеприимству и доверию.
– Что вам от нас надо? – сердито спросила Галина.
– Нам от вас? – удивленно вскинул брови Стасов. – Мне кажется, что этот вопрос я вам должен задать... но я этого делать не буду. Мне прекрасно известно, кто вы такие и зачем сюда явились.
– И что теперь?
– Все очень просто, – кровожадно улыбнулся Стасов. – Я сделаю то, что должен сделать.
