Получив указания от офицеров, сержанты и капралы распределяют курсантов по машинам.
Получив позывной «сто двенадцатый», занимаю место в рубке и, следуя дальнейшим распоряжениям, веду машину на стыковку с базой. Докладываю о боевой готовности, дожидаюсь своей очереди и вывожу робота из подземелья.
Выстроившись в колонну, выдвигаемся следом за первым батальоном. Сзади из ангаров выползают похожие на невероятных чудовищ машины технического обслуживания третьего батальона.
Двигаться в колонне – довольно нудное дело. До сих пор я испытывал подобное «удовольствие» лишь раз, при прохождении стокилометрового марша, предусмотренного программой обучения. Очень сложно не уснуть, сидя в кресле и пялясь в спину ползущего впереди БПРа. Каждый раз, когда колонна останавливалась, обязательно случались столкновения, к счастью не имеющие серьезных последствий. Теперь же задремавшего вполне могут отстранить от дальнейшего прохождения проверки и отправить восвояси.
Мои опасения насчет продолжительного нудного марша не оправдались. Колонна прошла ровно двадцать километров, когда покрытая серым пластификатором дорога закончилась, словно обрубленная, упершись в крутой склон очередной сопки.
В следующую минуту буквально посыпались команды. Полк разворачивался во фронт (?), растягиваясь вдоль склона, словно готовясь к штурму. Каждому отделению БПРов был придан черепахообразный «Скат», каждому взводу – система залпового огня «Рой» на базе того же «Ската».
Мимо промчались три амфибии разведывательно-диверсионной роты. Почему-то только сейчас, глядя на них, задумался, как можно управлять сразу столькими конечностями? Наверняка оператор задает только направление и скорость движения, а конечностями управляет бортовой комп. Ведь известно, что полноценное виртуальное управление возможно лишь человекоподобными машинами. Что интересно, исключение составляют летательные аппараты. Если верить ученым, то новорожденный ребенок при виртуальном подключении способен подсознательно управлять флаером, и эта способность теряется тогда, когда он начинает ходить.
Снова звучат команды. Мы поднимаем роботов и начинаем продвижение вперед.
Сразу опускаю забрало и погружаюсь в виртуальное изображение простирающейся передо мной реальности. Только теперь каждое более-менее значимое препятствие, будь то огромный валун, обрыв или яма, обведено оранжевым пульсирующим контуром. Мерцающими зелеными контурами система распознавания отмечает движущиеся рядом машины товарищей. Они шагают, возвышаясь над деревьями. Чуть впереди парит приданный отделению «Скат».
Этот рейд ничем не отличался от тех, что в процессе обучения проходили в составе взвода. На моем мониторе и сейчас отображались извилистым пунктиром машины только нашего подразделения. Мы так же преодолевали густые заросли и крутые склоны, поражая появляющиеся периодически красные метки условного противника, не способного ответить, в отличии от боев на симуляторах. Иногда приходилось объединять усилия с товарищами, чтобы забраться на слишком высокие обрывы. Раз нескольким БПРам при спуске пришлось воспользоваться в качестве лифта «Скатом». Идея пришла в голову Солу. Танкисты согласились, и командир взвода одобрил. В принципе можно было спуститься и самим, но так получилось гораздо быстрее и безопаснее.
В конце концов, после многочасового прочесывания сопок мы вышли к огромному по местным меркам ровному полю, на котором застыли серые туши десантных транспортов.
Как оказалось, в результате рейда полк окружил зажатую сопками равнину. Все подразделения вышли на открытое пространство почти одновременно. Лишь шустрые амфибии уже собрали манипуляторы и въезжали по трапу в открытый зев одного из транспортов.
Прозвучал приказ, перейти в походное положение, и мы опустили роботов на колени, открыв бронещиты, скрывающие траки.
Началась погрузка. Каждый борт вмещал в себя взвод БПР – тридцать пять машин, три «Ската, «Рой» и МТО (машину технического обслуживания). В отдельные корабли грузились РДР (разведывательно-диверсионная рота) и подразделения управления и обеспечения.
Пока продвигался в очереди на погрузку, подумал о том, что вместе с курсантами каждые полгода проходит проверку и большинство постоянного состава учебной части.
Заняв свою ячейку в напоминающем рыбий скелет десантном модуле, откидываюсь в кресле и только сейчас понимаю, как вымотался за почти восьмичасовой рейд. Урчание в животе сообщает, что давно пора что-нибудь съесть. Забрасываю в рот пару кубиков энергетического шоколада. Однако желудок не обманешь – он настойчиво требует что-нибудь существенного. Ничего, кроме минеральной воды, предложить не могу. Во-первых, в любую минуту может последовать очередная команда. Во-вторых, набивать желудок перед десантированием не рекомендуется. Вообще-то у меня тренированный вестибулярный аппарат, но мало ли…
В подтверждение того, что мысль материальна, перегрузка вдавливает в кресло как раз в тот момент, когда я делаю очередной глоток минералки. Громко кашляю, забрызгивая обзорный экран, при этом непроизвольно прижимаю плечом ларингофон.
– Сто двенадцатый, подавился что ли? – раздается голос взводного.
– Так точно, господин лейтенант, – отвечаю, откашлявшись, и поясняю: – Я как раз пил воду, когда транспорт взлетел.
– Я тоже чуть не подавился, – простодушно сообщает жующим голосом Логрэй.
– Девяноста восьмой, заткнись, – одергивает его офицер и, повысив голос, объявляет: – до подлета к месту пятнадцать минут.
Убираю шоколад – не хватало еще подавиться во время выброски.
На короткое время возникает ощущение невесомости, после чего вновь постепенно нарастает перегрузка. Темноту палубы перечеркивает яркая горизонтальная полоска, которая продолжает расширяться, пропуская внутрь все больше солнечного света. Через открывшиеся створки видно несколько следующих за нами транспортов.
Звучит команда: «Приступить к десантированию!», дублируемая световыми и звуковыми сигналами, и выброска начинается. Один за другим модули подкатывают к распахнувшемуся борту и, скользнув по нижней створке, вываливаются наружу. Несколько мгновений свободного падения, наполняющие душу животным ужасом, сменяются резким рывком, от которого темнеет в глазах. Наконец полет модуля выравнивается, и я начинаю глубоко дышать, чтобы успокоить взбаламученные внутренности.
Бросаю взгляд вокруг и на некоторое время выпадаю из реальности, пораженный открывшейся картиной.
Если не считать бесконечных занятий на симуляторах, то до сего дня мы всего два раза отрабатывали десантирование – в дневное и ночное время. Но оба раза с гораздо меньшей высоты и в составе одного отделения. Теперь наш модуль находился среди большой группы таких же аппаратов. Словно стая неведомых летучих чудовищ мы несемся к приближающимся вершинам сопок. Подсвеченные яркими цветами заката облака придают картине особую мистическую фантастичность.
