— Ну а что с ней конкретнее? — не удержалась от вопроса Галя.
— Говорят, позвоночник поврежден.
— Какой ужас!
— Может, обойдется, — предположила Полина.
— Хорошо бы, — согласилась Дина.
Настрой заниматься, у ребят совсем пропал, да и сам педагог не мог рассказывать новую тему.
— Читайте следующий параграф, завтра буду спрашивать, — сказал Сергей Иванович и вышел из класса.
Все заговорили разом.
— Это надо такому случиться! — захлебывался словами Пылкин. — Люди на самолетах летают, и ничего, а тут на машине…
— В гололед можно разбиться прямо у подъезда, — вставил Леша Евсеев. Он слыл в классе самым безнадежным пессимистом, и все уже привыкли к его занудствам, а тут с интересом стали его слушать.
— У нас в подъезде старушка одна живет, — продолжил он, — так вот она вышла с утра после оттепели за хлебом. За ночь подморозило, и получился настоящий каток. Так вот бабулька сделала шаг и упала. Все.
— Что все? — переспросила Катя Макарова.
— Все, померла.
— Что ты страсти рассказываешь какие-то, — проворчала Женя Туманова.
— А что, — поддержала Евсеева Даша Тучинская, — всякое в жизни бывает. — Она была такой же пессимисткой, как и Алексей, и совсем не страдала от этого.
— Перестаньте говорить о грустном, — остановила их Диана, — накличите беду.
— Что случилось, так тому и быть.
— Не надо так пессимистично, нужно смотреть на жизнь веселее, — сказал Фомичев и принялся листать учебник, всем своим видом показывая, что пора закончить этот разговор.
Ребята и вправду притихли, но читать историю никому не хотелось.
Полина сидела за партой прямо перед Диной, поэтому ей совсем нетрудно было повернуться, чтобы сказать подруге важную вещь.
— Я вчера подслушала разговор родителей.
— И что?
— Они купили мне того самого Деда Мороза, которого мы видели на витрине, помнишь?
— Конечно, — сказала Диана.
— Они решали, куда его спрятать до праздников.
— Видишь, как здорово, а ты не верила, что желание может исполниться.
— Это так невероятно.
— Я рада за тебя, — произнесла Диана с грустью, потому что никак не могла забыть то, что произошло с Мариной.
— Я тоже очень довольна.
В класс вошел учитель. Все притихли и спрятали глаза в учебники.
— Я звонил маме Тополевой, она сказала, что Марина пришла в себя.
Вздох облегчения волной прошел по классу.
— Может, все и обойдется, — повторила свои слова Поля.
Урок закончился, так и не начавшись.
Весь день ребята только и говорили о Марине, и всем хотелось, чтобы ее скорее перевели из реанимации в палату, тогда можно будет ее навестить. Даже стали занимать очередь, кто пойдет первым.
Вечером была репетиция. Роль Тополевой отдали Даше Тучинской, так как она занималась только костюмами. Та, с одной стороны, была очень рада, если можно сказать, что пессимисты способны испытывать радость. Но с другой стороны, боялась, что и с ней может что-нибудь произойти, так как она теперь замещает Марину. Вдруг эта роль такая несчастливая.
«Это ты несчастная», — подумала Диана.
* * *
Открыв дверь, Дина услышала в квартире глухой стук. «Наверное, Максим колотит свою „грушу“», — решила девочка, раздеваясь и проходя в комнату.
Стук был таким сильным и частым, что Диана заволновалась и заглянула к брату. Макс был весь мокрый, как мышь. Пот струйками стекал по лбу, а майку можно было просто выжимать. Он неистово колотил по спортивному инвентарю, выливая на него свою ярость.
— У тебя все в порядке? — спросила сестра.
— В полном! — на выдохе ответил брат.
— Ладно, — Дина закрыла дверь и встретилась глазами с мамой, которая вышла из комнаты и понимающе посмотрела на дочь.
— Переживает, — сказала она.
— Бедный Максим, ну почему именно он не участвует?
— Иди поешь, небось проголодалась за день.
— У нас Марина Тополева в больнице, — тихо сказала девочка.
— Что с ней?
— Разбилась на машине, в реанимации лежит.
— Что-нибудь серьезное?
— Пока никто ничего сказать не может.
— Ох, — вздохнула Марина Владимировна, заволновавшись сразу за своих детей, — никому такого не пожелаешь.
— Папа пришел?
— Нет еще.
— Пойду поем. — Дина пошла мыть руки.
Мама еще раз покачала головой и направилась в комнату. По квартире продолжал разноситься стук ударов.
Одной садиться есть было грустно, и девочка решила позвать брата. Она тихонько подошла к его двери. За ней уже было тихо. Дина приоткрыла ее немного и заглянула внутрь. Максим сидел обессиленный на диване.
— Идем, поедим, — робко предложила сестра.
— Ты думаешь, стоит?
— Конечно.
— Заходи, что стоишь в дверях.
Диана прошла и села рядом.
— Я докажу всем, что лучший, пусть даже не попаду на первенство, — тихо, но уверенно сказал Макс.
— Ты и так у меня самый лучший, самый классный брат на свете. — Дина погладила его по мокрому плечу.
— С тобой мне тоже повезло, — Максим немного помолчал, — наверное.
В его глазах запрыгали маленькие, озорные бесенята.
— Я тебе дам, наверное, — шутливо произнесла девочка и легонько толкнула Максима, — мы ведь жить друг без друга не можем, так ведь?
— Так, так, — быстро проговорил брат, — иди готовь еду, а я пока быстро приму душ.
— Очень быстро, — поправила его Диана.
— Очень быстро, — повторил за ней Макс.
* * *
Дети сидели за столом и весело болтали.
Дина решила не говорить Максиму про Марину, чтобы не огорчать его. Она так радовалась хорошему настроению брата, что берегла это настроение как зеницу ока.
— Что бы со мной было, если бы не ты? — произнесла девочка.
— Ничего особенного, ты сама по себе ого-го!
— Но без тебя…
— Да ладно.
— Нет, правда.
Разговор продолжался в таком духе, пока не пришел Дмитрий Викторович.
Он прошел на кухню и громогласным голосом произнес:
— Здравия желаю, молодежь!
— Привет, па, — ответила Диана и встала поставить чайник, — есть будешь?
