Евдокия Федоровна наскоро приготовила чай, и, сидя за столом, Иван Данилович пустился в воспоминания о уже забытых многими историях об М-ском лесе, тайных монастырях и ужасных тайнах, связанных с этим местом. Истории эти, не зафиксированные ни в учебниках истории, ни в художественной литературе, были очень интересны и несли в себе долю истины. По крайней мере Дина верила им безоговорочно: ведь не бывает же дыма без огня. Если есть истории и герои, то должны быть и прототипы. Да и как можно не поверить тому, что рассказывает Иван Данилович? Его речь лилась так складно, что не оставляла места для сомнений. И Дина решилась показать кристаллы.
— Иван Данилович, а что вы скажете об этом?
Иван Данилович долго и внимательно, прищуриваясь, разглядывал кристалл. Потом потребовал очки и снова разглядывал, приговаривая: «Так-так. Так-так-так». Дина уже ерзала на стуле от нетерпения: когда же он наконец выскажет свое мнение?
— Откуда он у вас, барышни? — спросил он, взвешивая камешки на ладони.
— Так, нашли… — пожала плечами Дина.
— Такие вещи так просто не находят.
И он снова выжидающе, с прищуром посмотрел на Дину. Девочка покраснела и произнесла:
— Сама не знаю. Я в лесу была. Подобрала где-то. — Дина снова покраснела и опустила голову.
— В лесу, говоришь… В М-ском? Храбрая ты девочка, если гулять туда ходишь. Давеча мужчина приходил, тоже все про камешки расспрашивал. И откуда только народ о них узнает? Ладно, расскажу я вам про камешки все, что знаю. По порядку начну.
И Иван Данилович начал свой рассказ:
— М-ский скит ведь тайный был. В лесу спрятан, подальше от посторонних глаз. Пришел туда как-то странствующий монах. Далеко он ходил, много стран повидал. В Египте был, в Персии и на святой земле, конечно, в Палестине.
Монах в преклонных годах был, попросился он у настоятеля М-ского скита, чтобы, значит, приняли его в обитель. Долго не давали ему положительного ответа. Потом все-таки разрешили остаться.
Не из болтливых был монах. Но молва есть молва, и на чужой роток не накинешь платок. Прошел слушок, что у монаха тайна есть. Будто бы принес он с собой в скит египетские камешки.
Иван Данилович отхлебнул чаю и задумался.
— Так вот кристаллы-то эти не простые были, а магические, наделяющие людей сверхъестественными способностями, так что они и сквозь землю смотреть могут, и клад на любой глубине увидят, и в снах будущее либо прошлое могут узреть. Еще Батый ими владел, потому-то и удалось ему Русь завоевать. Камешки ему удачу приносили.
А припрятаны они были где-то в монастыре, и с тех пор как реликвия место их хранения и магические свойства от игумена к игумену передавались. Вплоть до самого того момента, как монастырь сожгли. А после о них ни слуху ни духу.
Дина не удержалась от вопроса:
— А скажите, Иван Данилович, почему вы эти камешки египетскими назвали, если их у татаро-монголов нашли?
— А это, детонька, потом один схимник паломничество в святую землю совершал. Путь его через Персию лежал. Там он и узнал всю доподлинную историю камешков. Их из Египта кочевники в Персию доставили. Хану в подарок приподнесли — откупились, значит. А когда Персию монголо-татары завоевали, то кристаллы к ним и попали. А камни самые что ни на есть египетские, на них даже знак стоит такой египетский, обозначающий власть.
— Иван Данилович, а откуда вы все это знаете? — снова прорвало Дину.
— А схимник, тот, что в Палестину ходил, прожил в монастыре годов этак восемь или десять и благополучно перешел в мир иной. Но перед смертью позвал к себе настоятеля и долго ему исповедовался.
Все как на духу выложил. Говорит, пока кристаллы силу не набрали. Они должны «зарядиться» от земли, силу, значит, принять в каком-то определенном месте. Ты, говорит, проследи, чтобы они в плохие руки не попали, а то много зла может получиться. Да и хороший человек с ними тоже счастлив не будет. Потому и держи их в земле. Так и сказал: в земле. Сколько ее потом перерыто было у монастыря! А все зря.
Иван Данилович помолчал, любуясь впечатлением, которое произвел на девочек рассказ о монастыре. Затем продолжил:
— Много было желающих тайну египетских кристаллов узнать, и когда существовал монастырь, и после него. Но последний игумен, видно, хорошо спрятал камешки и никому их не показывал, даже словом не обмолвился. Так что и забыли про них.
А тот схимник покойный, что в Палестину ходил, оказывается, все в книгах описал и передал кому-то. Скит-то сгорел, а книги старинные монастырские у кого-то сохранились. Так там про камешки и написано.
Теперь Дине многое стало понятным. Рассказ Ивана Даниловича проливал свет на многие вещи. Дина вспомнила про незнакомца.
— Иван Данилович, а что за мужчина к вам приходил? Как он выглядел? — поинтересовалась она.
— Тот, что про камни-то расспрашивал? Да рыжеватый такой, росточка небольшого и странный какой-то.
— Странный, говорите?
— Ну да. Все время оглядывается, будто за ним следят, а ходит, как будто галка прыгает. И вроде как не местный он — в городе плохо ориентируется.
— Ну точно. Это он. Но откуда он про кристаллы знает? — Дина снова потерла подбородок.
— Он говорил, что где-то в архиве работал, книги старинные читал и там про камешки написано. — Иван Данилович пригладил бороду.
— А давно ли он приходил?
— Да где-то с месяц назад.
«Ну, конечно, где-то в это время он и появился в Сергиевске. Как быстро он сориентировался, у кого можно узнать о монастыре и кристаллах», — подумала Дина.
— Однако поздно уже. Полина, наверное, нам пора, — прервала Дина подругу, о чем-то оживленно беседующую с хозяйкой.
За окном уже смеркалось. Девочки поблагодарили радушных хозяев за угощение и поспешили домой.
По дороге Полина вдруг вспомнила, как Артем Фомичев чуть не свалился в Ольховку во время их похода в лабораторию.
— Да, я тогда не на шутку испугалась, — призналась Дина.
— Динка, скажи откровенно: ведь он тебе не безразличен?
— Кто? Козлячий мостик? — Дина принужденно засмеялась, пытаясь скрыть смущение.
— Не увиливай. Ты прекрасно поняла, что я говорю о Фомичеве. Ведь ты ему нравишься.
— С чего это ты взяла, Полька? Артем — хороший друг, вот и все. — Дину такой расклад уже начинал сердить.
— Ага, друг… Только почему-то этот друг меня исключительно по фамилии называет, а тебя по имени, — не унималась Полина.
Дина рассмеялась.
— Полька, да ты ревнуешь.
— Нисколько! Просто мне обидно.
— Ну хорошо, я поговорю с ним, чтобы он и тебя называл по имени. Только, знаешь, мне кажется, ты сама виновата. Вы с Артемом как кошка с собакой — постоянно спорите и ругаетесь. Нельзя же так.
