— Эти чужаки оскорбили Тока, — декларировал Кребс. — Они заслужили его гнев и наказание. Но мы не можем их судить, потому что мы не чета им. Мы не станем отвечать приговором на их злодеяния. Они оскорбили Тока, пусть Ток и воздаст им!
В одном из задних рядов какая-то женщина шепотом поинтересовалась у сидящего рядом мужчины:
— А собственно, что они сделали?
Мужчина сурово сдвинул брови и прошептал в ответ:
— Это очень серьезно… Совершенно ужасно…
Женщина кивнула.
— Любовь — страшная сила! — продолжал ораторствовать Кребс. — Мы сегодня покажем чужакам любовь Тока!
Здоровяки, окружавшие Травера и Боганиса, подняли их за локти, подтащили к чаше и кинули прямо в воду. По рядам пронесся боязливый ропот.
Сальмо стоял неподвижно, опираясь на свой жезл. Казалось, он не совсем понимал, что тут происходит.
— Мне кажется, у нас проблемы, — сказал Боганис Траверу, когда они оказались в чаше спиной к спине.
— Мы и раньше бывали по горло в воде, — спокойно пророкотал басом индеец.
Неожиданно по залу звонко разнесся высокий женский голос:
— Любовь — страшная сила, говоришь?! Да что ты, Кребс, о ней знаешь? — Над своим рядом поднялась Эльрица. Она сорвала с головы ленту и гневно продолжала: — И что знал о любви Хорк?! Кребс — умный человек. Он понимает кое-что в деньгах и кое-что в рыбном промысле. Он много знает о власти…
Соседи зашикали на нее и попытались усадить.
— Сядь и замолчи! — закричал Кребс, но Эльрицу было уже не остановить. От нее исходили такая воля и такая энергия, что соседи не могли посадить ее на место даже силой. И они отодвинулись подальше от женщины.
— …но Кребс ничего не знает о любви. А я знаю! Дело в том, что я люблю человека, который стоит сейчас рядом с Кребсом. Всем вам знаком мой Сальмо. Вы помните, каким здоровым и сильным мужчиной он был, пока не стал церемониймейстером. Посмотрите же на него теперь! Он даже не понимает, где находится! Он еле держится на своих ногах!
Сальмо теперь заметил жену. Он поднял руку, словно хотел остановить ее, но ничего не произнес.
— Зачем?! Ради чего он пожертвовал здоровьем и жизнью?!
— Заставьте ее замолчать! — взвизгнул Кребс и шагнул в сторону Эльрицы.
Сальмо опустил руку, но никто женщину не остановил.
— Во имя Тока — утверждает Кребс! Посмотрите на свои уловы! Разве это любовь Тока? — хочу я спросить вас. Это лишь деньги! Мне нужен муж, мой Сальмо, а Тобису нужен его отец! Скажите, сколько бит стоит отец?!
Теперь в зале зашептались. О чем она говорит? Сальмо — больной человек. Разве это их вина? Эльрица тоже в каком-то смысле больная. И чем плохи деньги?
Взгляд Сальмо метался от жены к чаше, из которой торчали головы Боганиса и Травера.
Мужчина, сидевший рядом с Эльрицей, осторожно потянул ее за рукав:
— Тебе лучше сесть.
Дальние раскаты грома прозвучали за толстыми стенами зала, и люди на скамейках начали беспокойно оглядываться.
Глаза Эльрицы засверкали, и мужчина тут же отпустил ее руку.
— Лучше?! Лучше для кого? Для тебя, Ланге?! Ты хочешь стать следующим церемониймейстером?!
Кребс подал знак здоровякам, чтобы те схватили разбушевавшуюся женщину, и они начали карабкаться вверх, прокладывая себе дорогу между сидящими на скамьях.
— Так я спрашиваю: что Кребс знает о любви?! — крикнула Эльрица.
— Заставьте ее замолчать! — прорычал Кребс, лицо которого покрылось красными пятнами. — Пора начинать церемонию!
Раскат грома за окнами прозвучал теперь еще сильнее.
Один амбал уже схватил Эльрицу за руку, когда низкий раскатистый рев парализовал зал. Звук шел отовсюду. Нет, это был не гром, а голос, подобный грому.
— Я — Ток! — раздалось на весь зал.
Кто-то начал кричать, другие пали на колени, многие прикрыли лицо руками, словно могли укрыться от самого Тока. Кребс, потеряв дар речи, поднял голову и устремил взгляд на потолок.
— И я — здесь! — рокотало под куполом.
Боганис повернул голову, насколько мог.
— События развиваются с бешеной скоростью, — прошептал он. — Но что-то знакомое есть в этом голосе… Тебе не кажется, друг?!
Делия Добелл, стоявшая снаружи, не могла не улыбнуться, увидев, какой переполох вызвал ее трюк. Она говорила в микрофон устройства, которое меняло ее голос, а портативный усилитель превращал этот голос в настоящие раскаты грома.
Эльрица бросила платок и стала пробиваться сквозь ряды растерянных и объятых ужасом людей.
— Кто тут злоупотребляет силой моей любви?! — гремел голос.
Глаза Кребса чуть не выскочили из орбит. Он пал на колени рядом с чашей. Эльрица добралась до Сальмо и, подхватив его под руку, медленно повела к выходу.
— Кто тут хочет принести в жертву двух моих чад?!
— Не я! — закричал Кребс. — Это она… Все решает она!
— На счет «раз» начинаем раскачивать. И… р-раз, — прошептал Боганис Траверу. Они быстро вошли в ритм, от которого вода в чаше пошла волнами.
Снаружи сверкнула молния и прозвучал небесный гром, который стал еще более мощным, пройдя через усилитель Делии Добелл. Круглый зал сотрясался. По крыше забарабанили первые капли дождя.
— Наказать его! — гремела в микрофон Делия.
Некоторые поднялись с мест и приблизились к стоящему на коленях Кребсу.
— Это все она-а-а… Это не я-а-а… Это Аранея-а-а… — выл Кребс.
Большая чаша угрожающе наклонилась. Эльрица довела Сальмо до двери, когда в зале прогремел другой голос:
— К-кто т-ты? Чт-то т-ты т-тут д-делаешь?
Это был голос мальчика, прошедший через усилитель. Он был совсем не таким громким или угрожающим, как у Тока. И Эльрица сразу его узнала.
— Тобис! — крикнула она.
Делия Добелл не заметила, как под покровом темноты и дождя к ней подошел мальчишка. Он остановился за ее спиной, поэтому его голос не изменился, а только усилился.
— Ток ведает, — воскликнула Делия.
Растерянность в зале достигла апогея. Кребс тут же встал и позвал своих подручных. Эльрица выбежала наружу и увидела у окна чужую женщину и Тобиса, но не могла сообразить, что ей предпринять.
— Это сын Эльрицы. Нас обманули! — закричал Кребс.
Чаша наклонилась, вода стала выплескиваться через край. Тучи над Домом Тока становились все плотнее и темнее, а промежутки между вспышками молний — все короче.
— Хорошо, вступает в силу план «Б», — зловеще пробормотала Делия и выбила локтем стекло.
