Незаметно протекли шесть лет. На седьмой год что-то изменилось в атмосфере уютного дома баронессы - в воздухе витали то ли смутные тени прошлого, то ли тревога перед неизвестным грядущим. Хозяйка все больше молчала, как будто ожидая чего-то. Эльза стала чаще уединяться. Она то и дело отпрашивалась на день или два, уезжала на выходные и праздники, а отведенную ей комнату закрывала на ключ.
Обнаружив однажды запертую Эльзой дверь, госпожа Гримм была неприятно удивлена. Она подергала ручку, постояла, раздумывая, что бы сие могло означать, пожала плечами и тяжело вздохнула. Русская душа - потемки, и разгадать ее, ох как непросто…
* * *
- О, черт! - выругался молодой человек приятной наружности, одетый в черную майку и спортивные штаны. Отлетевшая щепка чудом не угодила ему в глаз.
Он рубил дрова позади бревенчатого дома с верандой - собирался попариться в выстроенной год назад баньке. Сауна - это заморское развлечение, а для русского человека нет ничего лучше настоящего душистого пара. Плеснешь из ведра на раскаленные камни, аж сердце мрет! А венички березовые как пахнут?! А квасок из дубовой бочки?
- Баньку топить будешь, Матвей? - спросил из-за забора соседский дед Прохор. Он мерз и кутался в телогрейку, осеннее солнце не грело старых костей. - Парная от всех хворей первейшее лекарство. Не то что городская ванна! Ляжешь в ее… чисто как в гроб. Спаси, боже! У тебе спички есть?
Матвей подошел к забору, протянул деду зажигалку. Тот раскурил самокрутку, задымил, щурясь от удовольствия. Едкий дым резал глаза, но дед привык, пропитался табачными смолами, точно мумия, - желтый, высохший. Нынешним летом ему исполнилось девяносто два года, и он очень этим гордился.
- Не дождалася мене бабка твоя, Анфиса Петровна, - прохрипел дед. - Первая померла. Жаниться я на ей хотел, а она - ни в какую! Ты, говорить, не жаних - пень трухлявый. Хххе-е-е… ххххе-е-е-е… - сипло засмеялся он беззубым ртом.
Матвей любил подтрунивать над камышинским старожилом, но добродушно, без ехидства.
- Пара вы были бы - загляденье! - охотно поддакивал он. - Жаль, не довелось погулять на свадебке! Невесту Господь к себе призвал; остался ты, Прохор, неприкаянный, без женского глазу, аки сирота.
Так, перебрасываясь шутками-прибаутками, молодой мужик рубил дрова, а старый попыхивал вонючим самосадом. Сам собой разговор перешел на баронессу Гримм, которая стала в некотором роде камышинской достопримечательностью. О чем еще было судачить двум умудренным жизнью людям? Слух о поселившейся на Озерной улице немке и ее чудачествах успел распространиться среди местных жителей. Весомую лепту в эту болтовню внес Тихон. Иногда он захаживал к одной бабенке - мастерице по изготовлению чистейшего самогону - пропустить рюмочку-другую, и во хмелю язык его развязывался до неприличия.
- А правда, что немецкая барыня свою прислугу до смерти замордовала? - выпустил кольцо дыма Прохор. - Замучила девку непосильной работой? Народ шепчеть, она ее в погребе держала, на цепи, как собаку.
- Думаю, все не так мрачно.
- Куды ж она тогда подевалась? Сбегла, что ли?
Матвея мало интересовали поселковые сплетни, он поддерживал разговор только из вежливости. Все-таки Прохор - сосед, и, когда Матвей долго отсутствовал, старик приглядывал за домом. С тех пор, как умерла бабушка Анфиса, некому даже печку растопить зимой, а дом без тепла сыреет, стены покрываются плесенью… жалко. Сюда Матвей приезжал в отпуск или просто на недельку-другую, отдохнуть. Камышин привлекал его тем, что лежал в стороне от железной дороги и хорошего шоссе и дачников здесь было мало. Выйдешь в лес или в поле - простор, благодать… будто и не существует на свете ни фабрик и заводов, ни супермаркетов, ни финансовых корпораций, ни запруженных транспортом проспектов, ни ночных клубов, ни казино, ни людской толчеи. Только нагретые солнцем травы, шум сосен, голоса птиц, стрекозы в прозрачном воздухе и высокое, чистое небо.
- Ты, часом, не оглох, парень? - возмутился дед.
- Я слушаю, слушаю…
Матвей жил в Москве, а в бабкин дом наведывался, когда выдавалось свободное время. Его волновали совсем иные проблемы, чем какая-то прислуга камышинской немки. Людей хлебом не корми - дай перемыть кости ближнему.
- Немка… энту… прибиральницу извела, - гундосил Прохор. - Теперя другую ищеть.
- Во-он, что! Извела, значит… А ты в щелку подсматривал, да?
Старик глубоко затянулся и надолго закашлялся. Крепкий самосад с натугой выходил из легких. Давняя привычка курить входила в «здоровый образ жизни» Прохора, но в последнее время старика мучил кашель.
- Кто ж мене туды пустить? - прослезившись, вымолвил он. - Бабка Матрена сказывала, будто Тихон по пьяни проболталси…
- После Матрениного самогона черта лысого увидишь, не то что девку на цепи. Да и сама Матрена выпить не промах! Вдвоем сочинили страшную историю, а ты уши развесил.
- Верно, - захихикал Прохор. - Может, и вреть вражья баба… только в хлебной лавке толкують, что никто из нашенских к немке в услужение не пойдеть! Боятся. Я вчерась сам слыхал…
Уже наслаждаясь в бане травяным паром и похлопывая себя березовым веничком, Матвей улыбался азарту соседа - за девяносто перевалило, а старик еще живо интересуется местными сплетнями.
Напарившись, молодой человек вышел в предбанник, хлебнул кваску, растянулся на деревянной лавке и закрыл глаза. Из головы, как ни странно, не шел разговор с Прохором. Вот пустобрех! Сумел-таки заронить искорку любопытства в равнодушный ум Матвея. Если даже он не остался равнодушным к болтовне о камышинской немке и ее компаньонке, то что уж говорить об обывателях. Какие в поселке развлечения? А тут хоть душу отвести можно!
Господин Карелин был вполне обеспеченным человеком, ему хватало средств на жизнь, которую он вел: без излишеств, без стремления пустить пыль в глаза окружающим, без завистливой тоски по дорогой иномарке или загородному дворцу. Его устраивала просторная квартира на Покровке, интересная работа и увлечение, которое привил ему отец, - возня с «трудными» подростками. Матвей любил наставлять на путь истинный пацанов от двенадцати до семнадцати лет, причем делал это ненавязчиво, в виде игры: собирал небольшую группу ребят и учил их выживать в экстремальных условиях - добывать огонь без спичек; ориентироваться на местности по солнцу и звездам; отыскивать воду и делать ее пригодной для питья; сооружать из подручных средств укрытие; спрыгивать с высоты, оставаясь невредимым; оказывать первую помощь пострадавшим; защищать себя в уличной драке… и прочим премудростям. Бывший военно-спортивный клуб «Вымпел» охотно предоставлял ему помещение для занятий за чисто символическую плату, и некоторые воспитанники клуба присоединились к группе Матвея, составив со временем надежный и отлично обученный костяк. Взрослея, парни исполняли обязанности инструкторов и помощников в длительных пеших походах, вылазках в горы или речных путешествиях на плотах и катамаранах.
