«Неужели я перестаю понимать подрастающее поколение? - спрашивал себя Матвей. - Становлюсь ворчливым занудой? Критиковать молодежь - признак старости!»
Вместо бесполезных поучений он вовлекал ребят в мужские игры - экстремальные условия можно создать разными способами. Не обязательно при этом нарушать закон, злоупотреблять алкоголем или без повода пускать в ход кулаки. Есть средства куда более изысканные.
- У тебя сахар нормальный есть? - вмешался в его размышления Прохор. - Твердый, а не энтот… рафинад?
Карелин достал из шкафчика глиняную сахарницу, поставил на стол. У деда аж глаза заблестели. Молодой сосед вызывал у него восхищение - самовар бабкин не выбросил, а, наоборот, начистил до блеска; чай наливает из чашки в блюдце, по-старинному, да и в сахаре толк знает.
Через окно в кухню донесся громкий собачий лай. И Прохор застыл, не донеся до рта размоченный кусок сахара.
- Кажись, Бешеный опять прибег сюды! Не дай бог, покусаеть моего Тузика! - Он приподнял занавеску и выглянул в темноту за окном. - Не видно ни зги!
- Что еще за Бешеный?
- Та пес лохматый! Я его отродясь здеся не видывал. Откудова он взялся на нашу голову? Бяжить навстречу, глазищи вытаращить, слюна из пасти текеть - аж мороз по коже! Я слыхал, его в лесу больная лиса покусала. Правда аль нет, кто знаеть?
- Если он бешеный, может и на людей наброситься, - сказал Матвей. - Застрелить бы не мешало.
- У тебя ружжо есть?
- Нет. Надо ветеринарную службу вызвать.
Старик зашелся то ли сухим кашлем, то ли смехом. Какая служба? Кто это приедет на ночь глядя собаку ловить? Ну и скажет же сосед такое! Будто с луны свалился.
Матвей неожиданно встревожился. С бешеным псом шутки плохи.
- У мужиков поблизости ружья есть? - спросил он.
- Если и были, то пропиты давно. Местные все наскрозь Матрениным самогоном пропиталися!
- И большой этот пес?
- Во какой! - Прохор развел руки в стороны. - Прямо чудище! Шерсть дыбом торчить, клыки наружу… ужасть! Если ему малец какой попадется - кранты, заикой станеть. А если баба брюхатая - разродиться посередь дороги. Только у нас тута редко ходють.
В подтверждение или, напротив, в опровержение его слов на улице раздался истошный женский вопль. Матвей, как был в майке, шортах и тапочках вскочил и выбежал вон. Старик, кряхтя, поднялся, засеменил следом. В сенях дверь была настежь, со двора пахнуло холодом. Сентябрь - не август, осень свое берет.
Единственный уцелевший фонарь в конце улицы светил тускло, желтый круг от него не мешал темноте скрывать происходящее от людских глаз. Пронзительное тявканье Тузика глушили злобный рык и остервенелый лай других собак.
- Тузик! Тузик! Ко мне! - сипло кричал Прохор в ночной мрак. - Ах ты, неслух! Ужо я тебе покажу! Погоди у меня!
Тузик заливался лаем, ему наперебой вторили псы с окрестных дворов. Из всего этого собачьего хора отчетливо выделялся яростный, захлебывающийся бас, который, несомненно, принадлежал Бешеному. Женщина больше не издала ни звука. Не слышно было и Матвея.
- Эй, сосед! - позвал старик. - Ты живой?
Внезапно в собачьем ансамбле что-то изменилось. Гавканье огромного пса стихло, его сменил вой, оборвавшийся на высокой ноте. Откуда-то из придорожных кустов стремительно выкатился Тузик и радостно бросился в ноги хозяину. За ним к калитке, тяжело ступая, подошел Матвей… с женщиной на руках.
- Где та зверюка? - опасливо косясь по сторонам, спросил Прохор.
- Прибил, кажется. Утром поглядим. Женщине плохо… надо бы проверить, нет ли укусов. А то придется срочно в больницу везти.
Дед суетливо заковылял вперед, открыл дверь. Матвей внес пострадавшую в горницу, уложил на диван.
- Кто такая? Знаешь ее?
- Не видал, - покачал головой Прохор. - Не нашенская! И по одеже - городская фифа. Чево она здеся забыла?
- Может, в гости к кому-нибудь приехала? А по дороге на нее пес накинулся, напугал до смерти. В обмороке она. - Матвей со знанием дела проверил, нет ли на теле незнакомки укусов. Вздохнул с облегчением. - Кажется, обошлось! Неси воду, Прохор Акимыч, будем даму в чувство приводить.
Глава 5
Баронесса с тоскливым ожиданием всматривалась в мутноватую поверхность зеркала - может быть, Ади подскажет, сколько еще нужно времени, чтобы…
Из приоткрытого окна потянуло дымком, запах отвлек госпожу Гримм. Она выглянула - Тихон сгребал граблями листья и траву, носил на кучу, которая лениво разгоралась. Ох, эти русские, что им ни говори, все делают по-своему.
- Тихон! - крикнула она. - Я же просила: до завтра никаких костров!
Ее акцент почти не ощущался, и Тихон не переставал удивляться, как хозяйка ухитряется так чисто говорить на чужом языке.
- Так это ж не костер. Это мусор горит, - задрав голову, объяснил он.
Ну что с ним будешь делать? Ида Вильгельмовна с сердцем захлопнула створку окна, вернулась за стол, к зеркалу и зажженной перед ним свече. Села, устремила взгляд в зеркальную даль.
- Ади! Не молчи.
Поверхность зеркала отражала только беспокойное пламя свечи и напряженное лицо баронессы.
Госпожа Гримм потерла виски - она устала от повседневной суеты, - вероятно, поэтому разговор с Ади не удавался. Она обвела глазами свою комнату: на полках слой пыли, книги в беспорядке. У нее просто руки не доходят до каждого уголка большого дома, где все должно блестеть. А эти ежедневные завтраки, обеды и ужины? Без Эльзы на баронессу свалилось столько домашней работы, что у нее голова шла кругом.
- Ну вот! - огорченно прошептала она. - Разве Ади станет беседовать с женщиной, погрязшей в житейских заботах? О чем я думаю? Меня волнует уборка и грязные тарелки…
Ида Вильгельмовна нетерпеливо встала и подошла к окну - пришлось снова открыть створку, чтобы позвать сторожа. Куча листьев потухла, и он сидел на корточках, чиркая спичкой.
- Тихон!
Он обернулся и посмотрел на хозяйку.
- Ты ходил расклеивать объявления?
- Да. И вчера, и позавчера, на автобусных остановках клеил, на рынке, у магазина и на заборах.
Она не могла отделаться от мысли, что Тихон лукавит, - наверняка, прилепил пару объявлений где-нибудь поближе к дому, а остальные выбросил. Но ведь не признается же! А ходить проверять госпоже Гримм не хотелось. В последние дни ее одолевали слабость и плохие предчувствия.
Она уже несколько раз писала по десятку объявлений - «Требуется компаньонка!» - и просила Тихона наклеить их в людных местах. Тот исполнял ее просьбу, но никто до сих пор не обратился к баронессе по поводу работы. Она допрашивала Тихона, тот клялся и божился, что делает все в точности, как велено. А место Эльзы пустовало. И это при том, что в Камышине свирепствовала безработица.
