Она говорила, а у меня по телу шли мурашки. Наверное, она была очень умной. Нет, она осталась такой и сейчас. Но как это странно! Я думал, что мы, если повезет, попрощаемся, а потом она уйдет в луче света, возвышенная и прекрасная, похожая на небесного ангела… А теперь? Что делать теперь? Как поступить, если она не хочет уходить? Если держится за этот мир, в котором действительно пожила совсем немного! Разве я имею право ее убивать? Вторично. Против ее воли.
Как же тяжело!
– Ты убьешь меня? – спросила она, не сводя с меня взгляда. – Я должна умереть, чтобы порядок вещей оставался правильным? Жизнь живым, забвение мертвым?.. Так?
Она была такая красивая! Такая необыкновенная. Другой такой не найти, я знал это точно.
– Нет. – Слова с хрипом вырывались из моего горла. – Конечно, не убью. Но как ты будешь жить? Кто о тебе позаботится?
– Никто, – ответила Аня. – Я сама стану о себе заботиться и не причиню никому неприятностей. Никто даже не узнает, что я здесь. Никто и не догадывался до сих пор, а ведь прошел почти год! Так и будет, я обещаю.
Она хотела жить. Что же, это не удивительно, это основной человеческий инстинкт – выживать вопреки всему. Может, Ане и повезет. Я хотел бы, чтобы ей повезло.
– Хорошо. – Мой голос дрогнул. – Но мне пора идти…
За всеми этими волнениями я как-то позабыл, что мне всего тринадцать лет и, возможно, мама уже почувствовала неладное и ищет меня. Да, так и есть, ищет. Нужно поторопиться.
А Аня вдруг шагнула ко мне и крепко обняла, шепнула «спасибо» и на один крохотный миг коснулась моей щеки ледяными губами. Я почувствовал ее поцелуй и понял, что он прощальный.
Когда я уходил, я ни разу не оглянулся, хотя очень этого хотел. Очень-очень…
Потом все завертелось, словно в колесе. Рыдающая мама, которая, оказывается, заглянула в комнату и обнаружила мое отсутствие… вызванный наряд милиции… Подправленные объяснения того, что произошло. Мы с Филином, не сговариваясь, ни словом не упомянули о Сашкиных делах. Филина, правда, пытались обвинить в убийствах, но я встал на его защиту.
Кажется, Сашкина тетя все же что-то подозревала, потому что, узнав о гибели племянника, лишь всплеснула руками и хмуро сказала:
– Допрыгался. Так я и знала…
Я слышал, что озеро, где он утонул, обыскали вдоль и поперек, в него даже спускали водолазов, но тело так и не нашли. Еще бы. Ведь я лучше других знал, кто забрал Сашку к себе. Уж там-то его никогда не найдут.
Ближе к середине дня приехал отец. Все это время мама буквально не спускала с меня глаз, забыв о недописанном романе, так и ходила по пятам, даже когда я посещал туалет, стояла под дверью.
– Тебя, Макс, только выпусти из виду, обязательно куда-нибудь вляпаешься, – качала головой она. – Но странная история с этим Сашей. Сдается мне, ты далеко не все рассказываешь.
Мама, как я уже говорил, писатель, а потому считает себя знатоком в области психологии и, вправду, не всегда ошибается.
Бедному папе дали на отдых полдня. Рано-рано утром, едва только начало светать, наш нехитрый багаж погрузили в машину. Старый деревянный дом с так умилившими мою маму вязаными салфеточками оставался в прошлом. Хорошо бы вместе с этим исчезло и все остальное – то, что сейчас меня тревожило. Но нет, невольно переданная Сашкой сила останется со мной, видимо, уже навсегда. И мне всю жизнь придется от нее отгораживаться. Наверное, вдали от этих мест, вдали от проклятого озера мне будет легче…
Машина все дальше увозила меня от них, а я смотрел на проносящиеся мимо сплошной зеленой стеной деревья, мелькающие городки и деревеньки – такие крошечные и, казалось, намертво затерянные в лесах, что трудно представить, что там тоже живут люди…
– Эй, Макс, – встревоженно обернулась ко мне мама. – Ты забыл свой плеер. С тобой все в порядке?
Я кивнул. Отвечать не хотелось. За эту короткую странную поездку я изменился так сильно, как даже не ожидал.
Эпилог
Прошло шесть лет.
За это время я значительно вытянулся, отрастил длинные патлы и сорок третий размер ноги. А еще успел закончить школу и первый курс юридического института, встречался с девчонками, пара-тройка которых были вроде вполне ничего, однако не зацепили меня в такой степени, чтобы переводить наши встречи в разряд длительных, а тем более постоянных… События, произошедшие в маленькой, затерянной у черта на куличках деревне, постепенно стали казаться мне сказкой. Иногда я видел их в своих снах – хромого страшного Филина, хрипло хохочущего Сашку, грустно глядящую на меня Аню… А еще – нечеловеческое уродливое лицо Чернобога и слышал его сводящий с ума зов. Он звал меня, но я не поддавался. Я научился не слышать и не обращал внимания на многие вещи. Вот только на кладбища никогда не ходил – слишком много покойников, и каждый норовит прилипнуть ко мне, как пиявка.
Так я и жил все эти долгие годы. Не хорошо и не плохо, со своей тщательно оберегаемой ото всех тайной.
А потом, тем летом, после первого курса, вдруг взял билет на поезд, собрал рюкзак и один уехал туда, куда вели меня сны. Потому что не мог больше. Мне нужно было еще раз оказаться в тех местах.
Мне едва удалось найти дом, где мы останавливались в прошлый раз с мамой. Он весь покосился, крыша провалилась, а сад зарос высоченной травой и ядовитым борщевиком, в заросли которого лучше не соваться.
Деревня помнилась мне бедной, но сейчас выглядела почти призрачной, и только старые кресты на лежавшем неподалеку от нашего бывшего дома кладбище остались в точности такими же, как я их запомнил.
Избушка Филина тоже оказалась нежилой, окна были крест-накрест заколочены. Видимо, давным-давно, потому что доски успели подгнить, а гвозди до основания изъела ржавчина. Я притронулся к двери и вдруг понял, что случилось с Филином. Утонул – почти через год после тех событий. Как я и предполагал в нашу с ним последнюю встречу.
Еще надеясь, что ошибся и слишком доверился собственной фантазии, я нашел дом Сашкиной тетки. Несмотря на ранний час, она хлопотала в огороде. Женщина постарела, но я сразу ее узнал и почувствовал в ее теле смертельную болезнь, медленно и неутомимо пожиравшую изнутри свою несчастную жертву. Сделать уже ничего нельзя. И я ничем не мог ей помочь – мой дар, если не ошибаюсь, как раз в другом.
– Здравствуйте, я Максим, – окликнул я ее, стараясь не поддаваться мрачным мыслям.
Она посмотрела на меня с подозрением, раздраженно и пробурчала под нос нечто вреде того, что ходят тут всякие…
– Вы меня не помните. Я приезжал сюда шесть лет назад, – зачем-то сказал я, чувствуя себя очень глупо.
– А… – Она шагнула к покосившемуся забору, вгляделась мне в лицо. – Как же, помню. Ты тот мальчик, что шлялся с моим племянником.
– Его нашли? – замирая, спросил я.
– Найдешь его. – Тетка, потеряв ко мне всякий интерес, вернулась к грядкам. – И бог с ним, все равно из него ничего путного не вышло бы!
