– То есть?
– Вот то и есть. Умные писатели пытаются формировать реальность – и тем ее искажают, а графоманы ее просто предчувствуют. Они смелы и не скованы логикой. Поэтому в паршивых книгах будущее точнее и ближе.
Галка любит порассуждать.
– Надо читать дрянную фантастику, – сказала Галка. – Про попаданцев, пришельцев и апокалипсис. Мир на краю апокалипсиса, ты в курсе?
– Он последние пятьсот лет на краю, – ответил я. – Во времена Гуттенберга ждали конца света каждую неделю, но так и не дождались.
– Ни в каком Средневековье апокалипсис был вообще невозможен, – возразила Галка. – Хотя бы из-за того, что не было дорог. Каждый городишко был изолирован от других, распространение чумы можно было сдержать кордоном на дороге и известью. Сейчас чума разойдется по миру за считаные недели. Дороги, самолеты, экспресс-почта – никто и не заметит заразу.
– Ты тоже слишком много читаешь, – сказал я Галке. – Читать надо меньше, но лучше, у нас в классе один парень вот тоже про попаданцев читал-читал, а потом все.
– Что «все»?
– Сочинять начал. Сейчас полностью деградировавшая личность. А ты говоришь – апокалипсис…
Я зашел в воду по колено, наклонился, зачерпнул со дна горсть мелкой гальки.
Галка осталась сидеть на крутояре. Она кроссовки не надела – как раз из-за жары, надела сандалии, а в сандалиях Галка по песку ходить просто ненавидела, пальцы натирало. Зато в сандалиях можно вполне пальцами пошевеливать и их же растопыривать. Галка растопыривала пальцы и читала книгу, найденную на чердаке бани, там вообще оказалось много книг, фамильная библиотека, но ничего ценного, конечно.
Галка читала Мериме, «Локиса».
– Как тебе? – поинтересовался я.
– Неплохо, учитывая время создания. Свежо, можно сказать. А главное, непонятно, что все-таки произошло, я такое как раз люблю. Граф стал медведем и задрал свою невесту? Или попросту свихнулся?
Я пожал плечами. Похоже, что задрал.
– Кино, кстати, тоже ничего, – сказала Галка. – Один из первых фильмов ужасов. Опять же учитывая время, даже очень.
– Может быть, – пожал плечами я. – Лично мне больше всего понравилось начало.
– Когда очки едут?
– Ага. Начало и финал, конечно, если правильно смонтировать, то вообще здорово получится. А середину можно смело выкинуть.
– Возможно, – согласилась Галка. – Но никто тебе классику выкидывать не позволит. А вообще ничего, хорошее произведение. Одно «Убейте зверя» чего стоит!
Галка закрыла глаза, сосредоточилась и проревела:
– Убейте зверя!
Совсем как в фильме. Талант. Молодец. Даже страшнее.
– Убейте зверя!
И снова с талантом – так, что у меня холодок по загривку.
Зашел в реку поглубже.
Галька неплохая. В меру обкатанная, ровная, каждая, наверное, в три горошины, и по цвету разнообразная, камешки цветные и по цвету глубокие, такую гальку можно собирать и вполне продавать аквариумистам, настолько красивая. Захотелось набить карманы.
– Что ты там ковыряешься? – спросила Галка, захлопнула «Локиса», спрятала в рюкзак.
Я наклонился и набрал еще гальки, стал пропускать между пальцами скучные камешки и оставлять интересные. Вообще-то я больше люблю белые. Или прозрачные. Если побольше найти таких камешков, положить их в аквариум, залить соляным раствором и провести светодиодные лампы, то получится просто здорово.
Ага! Забавная какая штука… На ладони у меня лежала небольшая кремневая пластинка, мастерски оббитая по краям. Я взял пластинку пальцами и ойкнул – на указательном пальце остался тонкий красный след. Но не больно, точно лезвием кожу рассекло.
– Ну что, может, начнем уже? – спросила сверху Галка. – Чего тянуть, время идет.
– Тут первобытные стрелы. – Я вытянул ладонь со стрелой. – У самого берега нашел. Интересная штука, а?
– Да? – Галка сощурилась.
Она рывком поднялась, стояла на самом краю песчаного крутояра, смотрела на реку. Молоток она закинула за плечи, так что издали было похоже, что Галка тащит ведра с коромыслом, только ведер нет, а коромысло странное.
Настроение у нее хорошее, подумал я. А это плохо. Потому что если у Галки хорошее настроение в начале, то почти наверняка у нее будет противное настроение в конце. Правило железное.
– Точно, стрелы. Представляешь? Им, наверное, по сорок тысяч лет, а они тут валяются…
Интересно, сколько такие штуки стоят?
– Да я тебе таких стрел в любой канаве наберу, – отмахнулась Галка. – За нами, братец, семьдесят тысяч лет неолита, так что этих стрел куда ни плюнь, ты в огороде покопай, еще не столько найдешь. И вообще, хватит булыжники перебирать, залезай сюда лучше.
– Да мне показалось, тут белемниты неплохие…
Белемнитов в последнее время все меньше и меньше находится. Они, как и вся старина, входят в моду, поделки разные из белемнитов клеят, так что их еще поискать надо. Помню, что здесь их немало было раньше, однажды, лет в шесть еще, я целое ведро набрал. Потом не знал куда девать, выкинул все в огород. Так что да, если в огороде покопать…
– Сам ты белемнит, – сказала Галка. – Выбирайся давай уже.
Галка оглянулась в лес.
– Боишься? – ехидно осведомился я.
– Чего? – хмыкнула Галка.
– Боишься. – Я спрятал в карман наконечник стрелы – мало ли, инсталляцию какую поклею, из древностей.
– Ерунда, – еще пренебрежительней хмыкнула Галка. – Я вообще ничего не боюсь. Ну, разве что твоей глупости. Она меня содрогает.
Содрогает ее, хмыкнул про себя я. Опять новое словечко придумала. Молодец. Хорошее слово, кстати, «содрогает». Меня вообще все подряд содрогает.
– А ты уверен? – спросила она.
– В чем?
– Это точно то самое место? – спросила Галка.
– Точно, – сказал я. – Мне отец его показывал. А ему дедушка.
– Странно… – Галка сощурилась. – Все это странно. Как тут можно язей ловить? Тут же мелко. Насколько я знаю, язь глубину уважает.
– Река сильно обмелела. – Я снова достал наконечник и стал разглядывать через него Галку. – Отец говорил, что здесь раньше баржи ходили. А сейчас только пескари. А место точно то самое. Слева ручей, здесь зеленый камень, место то. И лес настоящий. Все как положено.
– Там церковь старая на том берегу быть должна, – указала пальцем Галка. – На фото она есть. А здесь…
Галка опустила киянку и стала вглядываться в противоположный берег.
– Здесь нет никакой церкви.
– Ну и что? Она, скорее всего, развалилась, вот и все. Или заросла, вон лес какой.
