– Что за стрелки? – поинтересовался я.
– Охотники, – скептически поморщилась Галка. – Едут в верховья Соти вроде как.
– За утками?
– За медведем. Там медведи в овсы повадились, фермера помяли.
– Не помяли, а разорвали, – поправила старушка.
Галка скосилась на бабушку.
Старушка задумчиво глядела на свои многие грузы.
Галка строго пошевелила бровями, я спохватился и кинулся на помощь. Бабушка не стала капризничать и с удовольствием вручила мне рюкзак. Он оказался не очень тяжелый, то есть даже легкий, ну банки только неудобно втыкались в спину.
– Мужика того медведь порвал, – повторила бабушка. – Вот охотников и отправили. Вообще тот медведь давно уже овсы мял, но людей не беспокоил. А сейчас порвал до смерти.
– А своих охотников что, нет? – спросила Галка.
– Откуда тут свои-то? Последний уж и не помню, когда помер.
– А вы тут давно уже живете? – поинтересовалась Галка.
– Давно уже, – ответила бабушка. – Всегда.
– Тут красиво…
– Кому красиво, кому две машины дров на зиму, – ответила старушка.
Но Галка, конечно, это пропустила мимо ушей и принялась расспрашивать о своем. То есть о нашем.
– А мы на неделю приехали всего, у нас тут дом, там, с краю.
– Да знаю уж, – кивнула старушка. – Все знают.
– Да-да, живем. Ягоды собираем, грибы там всякие. Вот пошли в лес грибов поискать, а их и нету.
– Рано еще для грибов, сыроежек еще не наросло. Да и год сухой. Лисички, может, потом будут.
– А мы вот нашли грибы очень необычные. Только они, кажется, ядовитые.
– Да мало ли всяких грибов поганых, – пожала плечами бабушка. – Лето жаркое, вот всякая дрянь и лезет, и лезет.
– А вот такие вы видели? – Галка вывела изображение на фотик, подсунула его бабушке.
Старушка остановилась и долго морщилась, то поднимая, то опуская глаукомные зеленые очки.
– Мы думали, что это кровавый зуб, но кровавый зуб розового цвета, а этот совсем другой, синий…
– Тьфу! – Старушка плюнула себе под ноги. – Тьфу, где вы только эту гадость нашли?
– Там, у Козьей Речки… – ответила Галка.
– Опять…
Бабушка замолчала, принялась протирать очки, хотя они у нее были и без того чистые.
– Что «опять»?
– Опять жуки всю картошку сожрали, – ответила бабушка. – Посадила-то два гребня, а тут понавылазило…
– А что за гриб-то? – продолжала расспросы Галка.
– А кто его знает, – отмахнулась бабушка. – Все испортилось. Раньше и жуков таких поганских не было, и грибов таких не росло, а те, что росли, все не червивые. У меня грузди за забором росли, а теперь там только лебеда да улитки.
Из-под покосившегося забора показался довольно лохматый, но явно неопасный пес, на нас поглядел с равнодушием, а на старушку с надеждами. Бабушка их тут же оправдала, достала из сумки пакет с печеньем и принялась пса кормить. Впрочем, бобик проявил сознательность, съел пять овсяных печенек и вернулся в заросли.
– Вы, ребятки, туда не ходили бы. – Бабушка отряхивала ладони. – За Козью Речку. Лучше туда не ходить.
– А нам сказали, что тут не опасно, – сказал я.
– В лесу всегда опасно. Вон медведи – жили-жили, а тут как сбесились… А к речке тоже не ходите.
– Почему? – немедленно поинтересовалась Галка.
– Змей там полно, – ответила старушка. – Низины высохли, болота высохли, сыров нет уже. А в сырах гадючницы всегда жили, а теперь у них высохло все, они по всему лесу и расползлись. Укусят, так тащить некуда, медпункт у нас уже не работает.
– Мы сами любую змею загрызем, – сказал я.
– Загрызете… Змею загрызете, а вот если…
Бабушка замолчала, закашлялась, кашляла долго, потом достала бутылку масла, сорвала колпачок и отхлебнула изрядный глоток, вытерла рот рукавом.
– А если хотите гулять, то лучше там гуляйте, – махнула бабушка рукой. – Там, где поле футбольное было. Там хорошо гулять, спокойно.
Я представил, как мы сосредоточенно гуляем по старому футбольному полю…
Но старушке эта идея понравилась, и она пустилась рассказывать, как хорошо они там гуляли в молодости, и остановить это было совсем нельзя. Мы проводили старушку почти до дома, но больше свернуть бабушку на разговор про Козью Речку и непонятные грибы у нас не получилось, старушка оказалась не такой простой и уворачивалась от неудобных тем ловко, то вспоминая молодость, то пускаясь ругать районное начальство.
Погода, между тем, кажется, пыталась испортиться. Над рекой зависла туча, не туча – самый настоящий облачный фронт, и, судя по косым световым полосам, на другом берегу вовсю шел дождь. А здесь продолжалась жара и жара. Хотя, кажется, ничего удивительного в этом совсем не было, Соть всегда отсекала дождевые фронты и держала на нашем берегу свой климат. Кстати, отчасти из-за этого Октябрьский и вымирает, лес сохнет, река обмелела, колхозы вокруг захирели, а торфоразработки прекратились, поскольку сам торф выгорел.
Тучи привлекли внимание и старушки, она поглядела в небо, плюнула, сказала, что дождя опять не будет и ей все это надоело, кадка из-под воды совсем рассохлась, лук завял, огурцы засохли и вообще.
– А что такое Синяя Осока? – спросила вдруг Галка.
Бабушка вздрогнула и поглядела на Галку как-то исподлобья.
– Синяя Осока, – повторила Галка. – Где находится Синяя Осока?
Лицо у старушки сморщилось, к ее морщинам добавились глубокие складки, подбородок выставился, а нос как-то втянулся, она, кажется, хотела сказать что-то злое и неприятное, но отчего-то не сказала. Только вздохнула.
– Так все-таки? – продолжала наседать Галка. – Это деревня или что? Знаете, мы с братом в кружке юных краеведов занимаемся, так там есть записки земского врача…
– Нет никакой Синей Осоки, – сказала старушка. – И не забивайте голову ерундой!
Бабушка отобрала у меня рюкзак и пошагала к своему дому. Галка на всякий случай ее сфотографировала.
– А врать нехорошо, – сказал я.
– Ты это о чем? – ухмыльнулась Галка.
– О земских врачах.
– Да ладно, – отмахнулась она. – Тут наверняка был какой-нибудь земский врач в пенсне, ему со скуки мало ли что могло примерещиться. А бабушка недоговаривает.
– Зловещая бабушка, – согласился я.
– Что?
– Зловещая бабушка, – повторил я. – Во всех фильмах есть такая зловещая бабушка… Ну, или зловещий дедушка на автозаправке, который говорит, что не надо ехать в хижину в лесу, не надо ходить под стрелой, не надо поворачивать направо. Но бестолковые герои все равно не слушаются. И ничем хорошим это для них не заканчивается.
