После буханки черного у меня разыгралась изжога, и я выпил, наверное, полведра воды, из-за чего особо мобильным себя не чувствовал. Галка благоухала чесноком, я луком, мы шли по вечерней лесной дороге.
Я размышлял о том, что налим рыба неплохая, питательная, зря я взял всего три банки, до следующей автолавки неделя, а мы уже почти все съели. И хлеб почти весь съели, еще немного – и придется тоже на всякую ботву переходить, ботву можно запарить с овсом, я видел мешок в сенях…
Не, нужно остановиться. Сейчас начну мечтать о похлебке из ботвы, и приду в сумеречное состояние духа, и не удержусь, брошусь в поля, наемся щавеля. Или недозрелой смородины, кстати, в конце огорода я нашел три куста, рядом с шиповником, который запоздало цвел, благоухал и приманивал пчел. Пчел там кружилось много, а если много пчел, то у кого-то наверняка есть ульи, а ульи – это мед, если прикупить трехлитровую банку…
– Погоди. – Я остановился.
– Что еще?
Галка сделала еще несколько шагов, потом все-таки остановилась и оглянулась. Ага, никуда бы она в одиночку не пошла, бестрепетность ее в моих глазах поколебалась.
– А как же медведь? – поинтересовался я.
– Какой еще медведь?
– Ну, тот, про которого охотники рассказывали? – Я кивнул в сторону узкоколейки. – Который колхозников заломал?
– Ерунда, – отмахнулась Галка. – Медведь – он, как и оборотень, любит на одном месте сидеть. А потом, охотники же сказали, что напал медведь на овсах. Почитай классиков – медведя с овсов калачом не выманишь. Ты, братец Тим, как я погляжу, довольно лишайная личность. Ничего не знаешь, к самообразованию не стремишься, как жить собираешься?
– Нормально, – ответил я.
– Ну-ну, давай живи. Отсюда до того места, где медведь безобразничал, почти сто километров. Так что суши штаны и двигаем дальше.
Хорошо, что она не моя родная сестра, если бы была родная, мы бы, наверное, без конца дрались. А так терплю. Правда, руки чешутся, но терплю.
Похлопали дальше.
Я смотрел под ноги, изучал дорогу. В городе редко удается походить по земле, асфальт везде, а по земле ходить – это совсем по-другому, сначала вроде мягко, а потом ноги отваливаются. А еще на земле следы остаются. Особенно на старой песчаной дороге. А я боялся увидеть следы. Идешь-идешь – и вдруг поперек дороги следы, и не какой-нибудь заяц пробежал, а…
Не знаю кто. Следы лап огромной собаки – тьфу ты, не хватало еще здесь этого.
А Галка, кажется, ни о чем таком не думала, шагала себе, расслабленно улыбаясь, руки в карманах, воздухом дышала. Мы удалялись от Октябрьского. Не скажу, что местность как-то менялась, лес как лес, но чем дальше оставалась деревня, тем сильнее я это ощущал.
Неожиданно Галка сорвалась с места и кинулась бежать. Не сказав ни слова, просто рванула по дороге, только лопатки засверкали.
– Ты куда?! – крикнул я в спину.
Растерялся немного, оглянулся, нет ли кого за спиной – никого, чего она тогда побежала?
– Галка?!
Но она не оглядывалась, так и бежала, даже, кажется, еще быстрее. Ну, и тут у меня, само собой, сыграли инстинкты, я плюнул и побежал за ней.
Глупейшая ситуация. Бежим по лесной дороге, и непонятно зачем. Я, конечно, некоторое время бежал просто так, чтобы Галка не очень от меня отдалилась, но потом мне это надоело, и я прибавил. Особо спортом я не увлекался, однако бег мне морально близок, разогревшись, я пустился Галку догонять. Она некоторое время держалась, но постепенно стала выдыхаться, выдыхаться, и я ее догнал.
Километр, наверное, пробежали.
– Ну что? – спросил я. – Долго еще бежать будем?
Галка не ответила.
– Как скажешь, – сказал я.
И побежали дальше, думаю, еще полкилометра. Остановились так же резко, как и побежали. Галка сдохла.
– Ничего, – кивнула она, задыхаясь. – Скорость реакции у тебя медленная, ты не охотник, конечно. Охотники сначала бегут, потом думают зачем, а ты, наоборот, сначала подумал, потом побежал.
– Ты совсем невменяемая? – поинтересовался я.
– Местами. – Галка вытерла лоб.
– Зачем бежать-то надо было? Может, все-таки объяснишь?
Но Галка не объяснила, она достала распечатанную карту и принялась сверяться с ней.
– Тут должен быть мостик, – сказала Галка. – И ручей. А тут ничего нет.
Тут действительно ничего не было, просто дорога, Галка пнула ее, вспыхнула пыль.
– Ошиблась, – предположил я. – Бывает. Не ту карту распечатала…
Галка вручила карту мне.
Действительно странно. Карта была подробная, в высоком разрешении, я легко различил Октябрьский, единственную улицу, узкоколейку, даже наш дом, который с орбиты напоминал букву «Ж». Совсем недалеко от Октябрьского протекала Соть, почти параллельно ей тянулась дорога, по которой мы сейчас шагали, эту дорогу пересекала извилистая Козья Речка. Она пересекала дорогу, и над ней действительно был построен небольшой мостик. И на самом деле по всем прикидкам мы уже должны были до мостика добраться.
– А? – Галка хитро поглядела на меня.
– Бывает, – пожал я плечами.
– Как это может бывать?
– Не знаю. Оптика у спутника барахлит, или на Солнце вспышка как раз. Надо еще немного пройтись, только давай без бега, а?
– Давай.
Пошагали дальше. Галка шагала уже не так беззаботно, то и дело поглядывала в небо, видимо, стараясь определить, с какой стороны висит новая луна. Я тоже начал поглядывать в небо, хотя мне хотелось не в небо глядеть, а за спину. Потому что мне совсем не хотелось выглядеть перед Галкой трусом.
– Смотри, – Галка остановилась. – Смотри, что с дорогой.
Дорога действительно поменялась. Она заросла по сторонам, лес подступил близко-близко, а еще исчезла двойная колея. Она и как-то незаметно сложилась в одну, и больше походила уже на тропу, идущую сквозь чащу.
– Дорога заросла, и что? – сказал я. – По ней просто никто не ездил долго. Я не пойму, мы чего ищем? Пытаемся убедиться в том, что ручья здесь нет? Галка, я не пойму, что вообще происходит? При чем здесь браслет?! Мало ли кто носит красные браслеты? Что ты пытаешься доказать?
– Ничего. То есть… Если это правда, то ты не представляешь, какое это открытие!
Солнце опустилось ниже. Оно садилось за реку и светило через редкие сосны, так что поперек дороги ложились тени и мне то и дело хотелось через них перешагивать. Тянуло прохладой, но не вечерней, а какой-то другой, вечерняя летняя прохлада всегда мягкая, а эта совсем не такая, резкая и острая, что ли.
Дорога вильнула вправо, а затем вырулила вниз, к ручью.
– Никакого мостика нет, – заметила Галка. – Вообще ничего нет.
