Книга Кошмар под Новый год, страница 43. Автор книги Елена Артамонова, Вадим Селин, Елена Усачева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кошмар под Новый год»

Cтраница 43

– Нотная тетрадь на последней странице раскрыта. А была раньше где-то на середине.

Алик хотел что-то сказать, но вместо его слов я услышал страшный грохот: это невидимый музыкант с силой захлопнул крышку пианино. Нотная тетрадь упала на пол.

Нетрудно представить, что с нами было. И так до смерти напуганные, мы испугались еще больше, хотя к тому моменту казалось, что большего страха просто не бывает. Но как мы узнали позже, бывает. Да и вообще – есть ли у страха предел? Думаю, нет.


…Некоторое время ничего не происходило: пианино молчало, наверху тоже было тихо, свет горел равномерно. Но почему-то я знал, что это спокойствие ложное. Чувствовал, что это затишье перед бурей, и все то, что только что произошло, очень скоро покажется нам цветочками…

– Я понял, – рассмеялся вдруг Алик.

– Что ты понял?

– Ну, про пианино, – пояснил Алик, и смело подошел к музыкальному инструменту. Стукнул кулаком по его «макушке». Пианино жалобно звякнуло.

– Понял что?

– Пианино играло само собой! – заявил Алик и торжествующе на меня посмотрел.

– Да? Странно, а я этого как-то не заметил…

– Не цепляйся к словам. Ты же понял, что я имел в виду, – ответил Алик точь-в-точь как я десять минут назад.

– Нет, не понял.

– Тогда объясняю: пианино заводное! Ну, заводное пианино, знаешь про такое? Если судить по старым фильмам, то такие пианино были очень модными на Диком Западе. Они в каждом салуне стояли. Ручкой заводились и… сами что-нибудь играли.

Я помолчал, обдумывая слова Алика.

– Не-а, – я отрицательно покачал головой.

– Что – «не-а»? – недовольно спросил Алик.

– Неувязки получаются…

– Это какие еще неувязки? – насупился Алик и вызывающе скрестил руки на груди.

– А вот такие: ноты что, тоже заводные, да?

– Ну-у-у… – растерялся Алик.

– Ладно, ноты это еще полбеды.

– А целая беда какая?

Я подошел к Алику вплотную. Приблизил к нему свое лицо, словно хотел доверить ему страшную тайну. Указал взглядом на пианино, стоящее у него за спиной, и шепнул ему на ухо:

– А где на пианино ручка, чтобы его заводить?

Глаза Алика расширились и лихорадочно заблестели. Рот открылся. Он с диким криком, как ошпаренный, отскочил от пианино и посмотрел на инструмент, как если бы вдруг перед ним было не пианино, а наша зловредная химичка.

– Идем отсюда, – без предисловий сказал Алик.

И мы пошли через гостиную к тому дверному проему, который вел в темноту. Больше в гостиной с нами ничего не случилось, зато…

Не знаю, с чего мне вдруг захотелось показать свою храбрость (наверно, от страха я начал сходить с ума), но поступил я очень глупо – первым демонстративно шагнул в темноту. И поплатился за это сию же секунду.

Нет, я не провалился в бездну. И сверху на меня ничего не упало. Не произошло ровным счетом ничего, поэтому я обернулся и сказал:

– Алик, здесь все нормально.

Я не увидел Алика. Его не было. Он куда-то исчез. Я не видел ничего, потому что теперь сюда не попадал свет неработающих лампочек. А все по одной простой причине: дверной проем между гостиной и комнатой, в которой я оказался, был заложен кирпичами.

– А… – вырвался звук из моего рта. – А… Алик?!

Никто не отозвался.

Я замер. Почувствовал, как вспотели мои ладони, задрожали коленки, а уши заложило, словно на голову мне надели толстую меховую шапку.

– Алик, – повторил я и в растерянности сел на пол.

Не знаю, как я увидел перед собой кирпичную кладку, потому что в комнате было темно, хоть глаз выколи. Но я точно знал, что дверь заложена кирпичами. А за ней – Алик…

Казалось бы, о чем надо думать в такой ситуации? О том, как выбраться из комнаты. О том, есть ли в комнате другой выход. В конце концов о том, что это вообще за комната. Но я просто прислонился к холодной стене, совершенно не беспокоясь о том, что могу заболеть (кирпичи были настолько холодными, что даже через дубленку я ощущал холод), осел на пол и сжался в комок. В позу эмбриона. Говорят, когда человек подавлен, обеспокоен или расстроен, он именно в такую позу и группируется.

Я сжался в комок и повторил для себя это жуткое сравнение «темно, хоть глаз выколи». Я старался никогда его не употреблять. Потому что знаю, как это ужасно – быть без глаз. Слава богу, познал это не на собственном опыте. На близких знакомых нашей семьи наложено проклятие: все мужчины в их роду лишаются одного глаза. Левого. Это началось в тридцатых годах прошлого века, когда прадед моего друга нанес увечье цыгану. Прадед сторожил ночью картофельное поле. И увидел какого-то человека, который через поле нес на себе полный мешок. Прадед подумал, что это вор, несущий украденную картошку, и бросился за ним вдогонку. Догнал. И под светом луны увидел, что это цыган. А цыгане у всех всегда ассоциировались с воровством – этот факт неоспорим. Как раз в то время цыганам запретили кочевать, усиленно приобщая их к коллективизации, и один табор осел неподалеку от той деревни… Без церемоний, суда и следствия прадед бросился на цыгана и ударил его палкой. И как-то так получилось, что цыган резко развернулся, и сучок палки устремился ему в глаз… Так цыган остался без левого глаза. Мешок упал на землю, раскрылся, и из него вывалились пестрые цыганские вещи, а никакая не картошка. Что было дальше на поле – неизвестно, но на следующий день домой к прадеду пришла старая цыганка. Стала у калитки, сказала что-то ему, плюнула на порог и растерла плевок ногой. И проклятие вступило в силу. Уже вечером прадед упал на вилы и выколол себе левый глаз. На войне его сын получил пулю в левый глаз. Сын его сына упал в детстве на какой-то штырь, а мой одноклассник в детстве выстрелил себе в глаз самодельным пистолетом…

Неожиданно от неприятных воспоминаний меня отвлек какой-то размеренный стук. Я словно перенесся с картофельного поля в реальность и обнаружил, что сижу на полу и весь дрожу. А сверху кто-то стучит. Затем раздался выстрел. На этот раз я нисколько выстрелу не удивился. За то время, что я провел в странном доме, выстрелы стали для меня таким же привычным явлением, как, например, восход солнца утром или его заход вечером.

Больше всего меня занимали вопросы: кто стреляет? В кого стреляет? Почему стреляет? И когда уже наконец застрелит?!

Размеренный стук прекратился. Выстрелы тоже.

Поняв, что сидеть, скрючившись, в холодном углу – бесперспективное занятие, я поднялся и ощутил, как в ноги впились тысячи иголочек. Когда кровообращение восстановилось, я принялся на ощупь обследовать стены. И после тщательного обследования помещения уже мог сделать кое-какие выводы. Например, теперь я точно знал, что в комнате нет окон. Даже заложенных кирпичами. Знал, что комната пустая. В ней не было ни одного стула, ни одного стола, вообще ничего. Пустая комната. И последний вывод: комната маленькая. Примерно семь квадратных метров.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация