То был настоящий город. Город, выстроенный из всевозможного морского хлама. Тротуар под ногами оказался деревянным, и все бруски, из которых он состоял, судя по виду, прежде долгое время путешествовали по волнам, а каменные стены домов были покрыты ракушками. Массивную крышу подпирали три колонны, сложенные из обломков кораллов, сцементированных между собой. И они оказались населены! В тщательно отшлифованных стенах были пробиты окна, из которых лился яркий свет. Там, внутри, тихо протекали чьи-то жизни.
Три главные улицы города достигали коралловых колонн-ульев, огибали их и тянулись куда-то в глубь Головы. По улицам вдоль высоких и низеньких домов сновали взад-вперед обитатели Веббы Гаснущий День.
С любопытством разглядывая встречных, Кэнди заметила, что многие из них выглядели бы совсем как жители Цыптауна, если бы не странные одеяния — костюмы и платья причудливых покроев, шляпки необычных фасонов, башмаки невероятных форм. Но на каждого обитателя Гигантской Головы, выглядевшего вполне по-человечески, приходилось по два-три существа, не имевших с человеческим родом почти ничего общего. Одним словом, по улицам разгуливали потомки тысяч и тысяч союзов между людьми и бесчисленными представителями диковинных народов Абарата.
Среди тех, кто попадался ей навстречу, были удивительные создания, во внешнем облике которых угадывались черты рыб, птиц, собак и кошек, львов и жаб. Однако гораздо больше было таких, о чьих предках Кэнди и гадать не пыталась — настолько причудлив, нелеп и невероятен был их вид. Такое и во сне не приснится, снова подумалось ей.
Кэнди продрогла до костей, она устала и заблудилась, еще как заблудилась, — но ей было все равно. Перед ней предстал во всем многообразии совершенно новый, незнакомый мир, и она смотрела на него во все глаза, позабыв о холоде и усталости.
Вот мимо грациозно прошествовала дама, на голове которой вместо шляпки красовался круглый аквариум, полный воды, где томно перебирала плавниками большая рыба. Крупные, грубоватые черты ее морды, сведенной в печальную гримасу, носили явное сходство с лицом хозяйки. Затем стремительно прошагал маленький человечек, одетый в длинный балахон с капюшоном. В капюшоне, откинутом за спину, он нес крошечного карлика, подбрасывавшего в воздух орехи. В дальнем конце улицы показалось существо, напоминавшее птицу. Его алые ноги были точь-в-точь как садовые лестницы-стремянки, а голову увенчивал оранжевый хохолок невероятных размеров. По воздуху, едва не задев плеча Кэнди, проплыло облако темно-синего дыма, из середины которого на миг выглянули расплывчатые контуры чьей-то добродушной физиономии. Одарив Кэнди приветливой улыбкой, лицо тотчас же растаяло вместе с окружавшим его дымом.
Кэнди без устали вертела головой, боясь пропустить самое интересное. Но опасения ее были излишними: куда бы она ни взглянула, перед ней открывались все новые и новые удивительные картины. Кроме собственно горожан, в Гигантской Голове обитало множество зверья. Здесь в изобилии были представлены и дикие, и домашние животные. Обезьяны с белыми мордочками кривлялись на разные лады, подобно клоунам, и, перескакивая с крыши на крышу, то и дело демонстрировали прохожим свои ярко-красные попы. Зверьки размером с шиншиллу, обликом своим напоминавшие львов, с изумительной ловкостью сновали по электрическим проводам, которые были протянуты между домами. Без умолку тараторя, будто взволнованный попугай, торопливо скользила по деревянным брускам тротуара длинная белая змея с бирюзовыми глазами. Ей каким-то чудом удавалось не попасться под ноги прохожим. Слева от Кэнди по стене усердно ползало создание, чьей матерью наверняка была самка гигантского омара, а отцом не иначе как сам Пабло Пикассо: удивительное существо увлеченно рисовало кусочком угля на белой штукатурке свой автопортрет, изрядно себе при этом льстя. А справа сквозь открытое окно Кэнди разглядела мужчину, который размахивал горящей головней, пытаясь выдворить из своего жилища корову, на чьей спине беззаботно скакало множество желтых кузнечиков.
Последние были далеко не единственными представителями мира насекомых, обитавшими в городе. Напротив, воздух кишел всевозможными летучими существами. В вышине стаи птиц охотились на красную, как облака огненных точек, мошкару. Над толпой прохожих во множестве порхали бабочки размером с ладонь. Время от времени некоторые из них мягко опускались на чью-нибудь голову, как если бы она была цветком. Многие из бабочек были прозрачными, почти бестелесными, было даже видно, как по их сосудам струится ярко-голубая кровь. Другие летуньи, щеголявшие яркой окраской, выглядели на их фоне аппетитно пухлыми. Во всяком случае, аппетитными их явно считала очень-очень маленькая птичка с очень-очень большим хвостом вроде павлиньего, но раскрашенного в такие цвета, которым Кэнди не могла подобрать названия. Птичка то и дело подскакивала, хватала толстеньких бабочек клювом и с видимым наслаждением проглатывала.
И среди всех этих диковин на каждом шагу Кэнди попадались вещи настолько привычные и знакомые, что здесь они выглядели почти нелепо. Во многих квартирах были включены телевизоры, и Кэнди без труда различила изображения на экранах сквозь незашторенные окна. По одной из программ передавали мультфильм — рисованный мальчик бойко отбивал чечетку. На другом канале тот же мультяшный персонаж распевал душещипательную балладу. Кто-то следил за соревнованием по борьбе. Кэнди замедлила шаг. На экране мужчины сражались с какими-то гигантскими полосатыми насекомыми, причем физиономии последних выражали явную скуку и отвращение. Было здесь и много другого, знакомого Кэнди по Цыптауну: запахи пригоревшего мяса и пролитого пива, крики дерущихся мальчишек, чей-то веселый смех, чей-то горький плач.
К немалому изумлению Кэнди, все разговоры, обрывки которых ей удавалось уловить, велись на английском, вернее, на множестве его диалектов. Но разве можно было ожидать, что все эти рты самых невероятных форм и очертаний станут четко и правильно выговаривать человеческие слова? Поэтому в речи одних преобладали носовые звуки, и казалось, что они не разговаривают, а вполголоса напевают, тогда как из глоток других речь вырывалась вместе с клекотом, рычанием, сопением и щелканьем.
Столько открытий, столько ошеломляющей новизны, а ведь она еще и пятидесяти ярдов не прошла по Веббе Гаснущий День!
В окраинной части Гигантской Головы, где Кэнди очутилась, пройдя еще немного вниз по улице, все дома были красные, с искривленными фасадами, выдававшимися вперед углом. Кэнди быстро догадалась, в чем тут дело: здешним жителям домами служили лодки или то, что от них осталось. Судя по рыболовным сетям, заменявшим двери в некоторых из этих лачуг, обитателями их были рыбаки. Повытаскав свои суденышки на сушу, они при помощи молотков и ножовок соорудили из них некое подобие жилищ. Хижины-лодки были разбросаны в полном беспорядке, было похоже, что каждый из их владельцев занимал любое приглянувшееся ему свободное местечко, иначе как можно было бы объяснить хаотичные, в два-три яруса, нагромождения этих лачуг?
Что же до электричества, то похоже, здешние обитатели попросту воровали, причем совершенно не таясь, у более зажиточных сограждан, которые жили в каменных домах в центре города. Электрические провода змеились по стенам домов, исчезая в их недрах и вновь выныривая наружу, чтобы снабдить энергией соседнюю хижину-лодку.
