– Ты не представляешь, как я обрадовался, когда увидел, что старый дурак Крэнкшод трясет тебя, как грушу. Я подумал: «Вот она! Вот она! Я могу ее спасти!»
Серафина рассмеялась.
– Ты мог бы прийти чуть раньше и спасти меня от этой встряски с самого начала!
Брэден улыбнулся. Смотреть на его улыбку было очень приятно. Но тут он вспомнил вопрос Серафины и снова стал серьезным.
– Позже, во время боя в лесу, и в экипаже той ночью, и утром, когда ты исчезла, я понял, что ты действительно не такая, как все, кого я встречал раньше. Да, ты другая, Серафина… совсем другая… может быть, даже странная, как ты сама сказала… не знаю… но… – Тут он снова умолк.
– Но тебе это подходит, – медленно проговорила Серафина, думая, что поняла его.
– Да. По-моему, именно это мне в тебе и нравится, – подтвердил он.
В комнате снова повисло молчание.
– Значит, мы друзья, – сказала в конце концов Серафина, с замиранием сердца ожидая ответа.
Ее слова прозвучали одновременно как утверждение и как вопрос, на который можно было ответить и «да», и «нет». Вопрос, который она задавала впервые в жизни.
– Мы друзья, – согласно кивнул Брэден. – Хорошие друзья.
Серафина улыбнулась ему – и он улыбнулся в ответ. У девочки стало так спокойно на сердце, как будто она только что напилась теплого молока.
– Еще я хотел сказать, Серафина, что с тобой все в порядке. Может быть, и со мной тоже все в порядке. Не знаю. Просто мы немного не такие, как все, ты и я, каждый по-своему. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Неожиданно Брэден вскочил с кровати.
– У меня есть для тебя подарок, – сообщил он, зажигая масляную лампу на ночном столике. – Я знаю, что тебе не нужен свет, но мне без него не обойтись. Иначе я обязательно ударюсь обо что-нибудь в темноте.
– Подарок? Для меня? – Серафина не верила собственным ушам.
Она читала про подарки в книгах, например, в «Маленьких женщинах». Люди обменивались подарками, когда нравились друг другу. Раньше Серафина часто гадала, почему папаша не отмечает день ее рождения. Теперь она знала, что этот день будит в нем слишком тяжелые и мрачные воспоминания. К тому же покупка милых, но бесполезных в хозяйстве вещей была, на взгляд папаши, делом греховным и расточительным. Один раз он все же сделал ей подарок – куклу, подозрительно смахивающую на разводной ключ. Cловом, Серафина в жизни не получала настоящего подарка в нарядной упаковке, и сейчас она сразу разволновалась.
– Но зачем? – спросила она Брэдена, усаживаясь поудобнее на кровати.
– Потому что мы друзья, – ответил он, протягивая ей небольшую коробку, завернутую в красивую бумагу и перевязанную алой бархатной лентой. – Надеюсь, ты не будешь против.
Серафина вопросительно вздернула бровь:
– Не пугай меня. Что там, черный атласный плащ?
– Открывай, – улыбнулся он.
Она развязала ленту – насколько же мягкий бархат отличался на ощупь от жесткого провода, которым она перетягивала талию. А как снять с коробки оберточную бумагу, Серафина не знала, поскольку ей никогда еще не приходилось этого делать. Брэдену пришлось помочь ей.
Наконец Серафина подняла крышку. И ахнула. Брэдену удалось тронуть потайные струны ее души. В коробке лежало восхитительное зимнее платье с длинными рукавами из темно-бордового бархата и узорчатым корсетом из угольно-черного велюра, обшитым серебристо-серым кантом, который сверкал и переливался в неверном свете масляной лампы.
– О, оно чудесное… – восхищенно проговорила Серафина, доставая платье из коробки.
Ткань была такая мягкая и теплая. Серафина нежно мяла ее в пальцах, прижимала к лицу. Она в жизни не видала такого прекрасного платья.
Серафина откинула волосы назад и повязала их алой лентой от подарка, а затем подошла к зеркалу и приложила платье к себе. В отражении она увидела совершенно незнакомую особу. Не маленькую лесную дикарку, а красивую девочку, которой везде будут рады. Серафина долго не могла отвести от нее взгляд.
Пока она любовалась изяществом своего нового наряда, у нее вдруг возникла не самая приятная мысль. Ей не хотелось проявлять грубость, но любопытство победило все остальные соображения со скоростью бегущего с горы ручья. Девочка повернулась к Брэдену.
– Я уже знаю, о чем ты спросишь, – сказал он.
– Мы знакомы совсем недавно. Где же ты успел так быстро достать платье?
Брэден не отрывал глаз от картинок на стене.
– Откуда оно, Брэден?
Он уставился в пол.
– Брэден…
Он наконец поднял голову:
– Моя тетя заказала его.
– Но не для меня…
– Она хотела подарить его Кларе.
– А. – Серафина пыталась взять себя в руки.
– Я понимаю, понимаю, извини меня, пожалуйста, – заторопился Брэден. – Клянусь, она ни разу его не надевала. Даже не видела еще. Но мне так хотелось подарить тебе что-нибудь хорошее, а у меня ничего нет. Я вовсе не хотел тебя обидеть.
Серафина ласково коснулась его руки:
– Это прекрасное платье, Брэден. Оно мне очень нравится. Спасибо.
Она склонилась к нему, поцеловала в щеку, и Брэден счастливо улыбнулся.
Серафина была довольна тем, что он так обрадовался, но платье снова напомнило ей о Кларе.
– А почему Брамсы приехали в Билтмор? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Брэден. – По-моему, дядя с тетей услышали о том, что Клара необыкновенно талантлива, и решили пригласить ее сюда, чтобы познакомиться, ну и, чтобы она другим гостям поиграла.
– А твоя тетя увидела, какая она милая и хорошенькая, образованная и одаренная, и захотела, чтобы вы с ней подружились.
Брэден кивнул:
– Очередная попытка найти мне друга. Тете и вправду очень понравилась Клара, но я разговаривал с ней всего несколько раз, так что мы не успели как следует познакомиться.
Брэден продолжал говорить, но уши Серафины уже уловили чьи-то приближающиеся шаги. Кто-то медленно шел по коридору. Девочка отложила платье в сторону.
– Слышишь? – прошептала она. – Кто-то идет!
– Слышу, – тихо ответил Брэден.
Гидеан поднялся и направился прямо к запертой двери.
– Гаси свет! – шепнула Серафина.
Брэден кинулся к лампе, и комната погрузилась во тьму. Дети замерли, прислушиваясь.
Судя по звуку шагов, это мог быть мистер Вандербильт, пожелавший проверить, как там племянник. «Попалась», – подумала Серафина. Здорово попалась, и никак не вывернешься. Чушь про чистильщицу обуви на этот раз не пройдет. Может, спрятаться под кроватью? Или соврать что-нибудь, а потом рвануть по коридору, пока он ее как следует не разглядел.
