– Например, вы, Брамс? – буркнул мистер Бендэл, явно задетый его словами.
– Не говорите ерунды, – произнес мистер Вандербильт, вставая между ними. – Среди нас нет преступника. Успокойтесь.
– Все женщины в ужасе, – сказал человек, которого Серафина не знала. – Каждую ночь исчезает по ребенку. Надо срочно что-то делать!
– Но мы до сих пор не знаем, живет ли преступник в Билтморе или это человек пришлый, – заметил еще кто-то. – Может, это чужак. А может, кто-то из наших собственных людей: мистер Бозман или мистер Крэнкшод.
– Нам даже неизвестно, существует ли вообще преступник, – сказал мистер Бендэл. – У нас нет никаких доказательств, что детей похитили. Нельзя исключить, что они сами сбежали!
– Ну конечно преступник существует! – Мистер Брамс пришел в необычайное волнение. – Кто-то крадет наших детей! Моя Клара никогда не сбежала бы! Мистер Торн прав, надо организовать поиски.
Мистер Ростонов тоже говорил что-то на смеси русского и английского, но никто не обращал на него внимания.
– А вдруг дети проваливаются в какую-нибудь дыру в подвале? – воскликнул мистер Бендэл.
– В подвале нет никаких дыр, – твердо ответил мистер Вандербильт, оскорбленный предположением, что его дом может представлять опасность.
– Или где-то на территории поместья есть открытый колодец… – гнул свое мистер Бендэл.
– Наша главная задача – уберечь детей, которые еще с нами, – проговорил мистер Торн. – Я особенно беспокоюсь за молодого хозяина поместья. Что нам сделать, чтобы он был в безопасности?
– Не волнуйтесь, – ответил мистер Вандербильт. – Мы убережем Брэдена.
– Это все очень хорошо, но нам необходим еще один поисковый отряд, – снова заладил мистер Брамс. – Я должен найти свою Клару!
– Мне очень жаль, мистер Брамс, но я не верю, что от этого будет какая-то польза, – сказал мистер Вандербильт. – Мы несколько раз обыскали и дом, и территорию. Нужно придумать что-то еще. У этой ужасной тайны должна быть разгадка…
Мистер Ростонов, повернувшись к мистеру Торну, коснулся его руки, ожидая поддержки.
– Некоторые убивают детей, – сказал он.
– Отец, все в порядке. Мы организуем новый поиск, батюшка, – ответил ему мистер Торн по-русски.
Серафина озадаченно моргнула, так как ничего не поняла, но потом вспомнила, что мистер Торн знает русский язык – об этом упоминал мистер Бендэл. Мистер Торн переводил мистеру Ростонову, что говорили другие, и старался успокоить его. «Какой мистер Торн добрый», – подумала Серафина, но тут мистер Ростонов в смятении уставился на своего переводчика.
– Отец? – переспросил он. – Батюшка?
Мистер Торн побледнел, словно понял, что совершил ужасную ошибку. Он начал извиняться, но от его слов мистер Ростонов распереживался еще больше. Любые слова мистера Торна только сильнее огорчали его.
Серафина следила за происходящим с напряженным интересом. Что за ошибку в языке мог допустить мистер Торн, чтобы так взволновать мистера Ростонова?
– Джентльмены, прошу вас, – произнес мистер Вандербильт, сам чрезвычайно расстроенный этими спорами. – Хорошо, хорошо, мы все сделаем. Если вы так хотите, мы организуем новые поиски, но на этот раз будем осматривать медленно и систематически комнату за комнатой, и в каждом проверенном помещении оставим охрану.
Все дружно согласились с планом мистера Вандербильта. Джентльмены были довольны, что наконец-то принято какое-то решение, и можно начать действовать. Им была невыносима мысль, что они не в силах что-либо предпринять. Серафина их отлично понимала, она и сама чувствовала то же самое.
Мужчины торопливо покинули оружейную, чтобы приступить к поискам, – все, кроме бедного мистера Ростонова. Он остался один, раскрасневшийся и несчастный.
Серафина нахмурилась. Тут что-то было не так.
До этого она хотела спуститься по системе воздуховодов на первый этаж, а оттуда пробраться в подвал к папаше. Но теперь девочка передумала.
Развернувшись, она быстро поползла обратно в комнату Брэдена. Добравшись до медной решетки, Серафина замерла, прислушиваясь. Голоса миссис Вандербильт не было слышно; она чуть-чуть отодвинула решетку и осторожно выглянула наружу. В щель тотчас сунул нос Гидеан. Послышалось низкое ворчание. От неожиданности она отпрянула, выгнув спину, как лучший друг ведьмы, и зашипела:
– Это же я, глупый ты пес! Мы с тобой заодно, на стороне добра и света, не забыл еще?
«Во всяком случае, мне так кажется», – добавила она мысленно, вспомнив слова мистера Пратта об адской сущности созданий ночи.
Гидеан перестал ворчать и отступил; на его морде появилось выражение облегчения, а короткий хвост радостно завилял.
– Серафина! – взволнованно проговорил Брэден, вытаскивая ее из вентиляции. – Ты куда убежала? Я думал, ты не уползешь, а подождешь меня! Ты же потеряешься в этих трубах! Они бесконечные!
– Я не собиралась теряться, – ответила она, – мне там понравилось.
– Надо быть осторожнее. Ты слышала? Моя тетя сказала, что пропал еще один мальчик.
– Твой дядя уже собирает поисковый отряд.
– Откуда ты знаешь?
– Ты знаешь, что означает русское слово «аа-тйетс»? – внезапно спросила она, не отвечая на вопрос Брэдена.
– Что?
– Аа-тйетс. Или слово «бат-йуш-ка». Что они означают?
– Понятия не имею. О чем ты вообще говоришь?
– А ты знаешь кого-нибудь, кто умеет говорить по-русски?
– Мистер Ростонов.
– А кроме него?
– Мистер Торн.
– Только не он. Кто-нибудь еще?
– Нет, но у нас есть библиотека.
– Библиотека… – Это была хорошая идея. – А мы можем туда сходить?
– Ты хочешь пойти в библиотеку? Сейчас?! Но зачем?
– Нужно посмотреть кое-что. Мне кажется, это важно.
Они с Брэденом быстро поползли друг за дружкой по тайным переходам дома. При всем своем таланте к общению с животными и прочих положительных качествах, Брэден, пробираясь через воздуховоды, шумел и гремел, как стадо диких кабанов.
– Ш-ш-ш, – прошептала Серафина, – тише…
– Ладно-ладно, мисс Бархатные лапки, – фыркнул Брэден и подтолкнул ее головой, – ползи вперед.
Следующие несколько метров он старался двигаться как можно тише, но все равно слишком шумел.
– Мне здорово влетит, если дядя поймает нас за этим занятием, – заметил Брэден, когда они проползали мимо очередной решетки.
– Да он сюда даже не пролезет, – радостно отозвалась Серафина.
Они проползли мимо большой гостиной на втором этаже, затем вдоль Гобеленовой галереи и наконец достигли южного крыла.
