Девочка почувствовала, как сердце бьется у нее в груди.
– Почему вы на меня так смотрите?
Внезапно женщина кинулась к ней с невероятной скоростью. Серафина отскочила, но женщина легко схватила ее за плечи и заглянула в лицо.
– Это она! – потрясенно произнесла женщина. – Ты это она! Я не могу поверить! Ты только посмотри на нее!
– Я… я… не понимаю… – пролепетала Серафина, пытаясь отодвинуться.
– Как тебя зовут, дитя? – спросила женщина. – Скажи мне свое имя!
– Серафина, – пробормотала та, глядя на женщину широко раскрытыми глазами.
– Дай мне посмотреть на тебя, – сказала женщина, поворачивая Серафину то в одну, то в другую сторону. – Ты только посмотри! Какая большая! Какая красивая! Просто восхитительная!
У Серафины голова шла кругом от растерянности и смущения. Что этой женщине от нее надо?
– Кто вы? – снова спросила она.
Женщина умолкла и посмотрела на нее с сочувствием.
– Извини, – мягко проговорила она. – Я забыла, что ты меня не знаешь. Мое имя Леандра.
Это имя ничего не сказало Серафине, но глаза, лицо, голос женщины – все зачаровывало ее. Девочке казалось, что в уме у нее вспыхивают какие-то искры.
– Но кто же вы все-таки? – спросила она, отчаянно сжимая кулаки.
– Ты знаешь, кто я, – ответила Леандра, окинув ее внимательным взглядом.
– Нет, не знаю! – закричала Серафина, топнув ногой.
– Я твоя мама, Серафина, – мягко сказала женщина и, протянув руку, впервые коснулась лица девочки.
Серафина словно окаменела, недоуменно наморщив лоб.
Как такое могло быть? Серафина снова посмотрела женщине в лицо, отмечая его черты и пытаясь понять, стоит ли верить тому, что она видит.
У Серафины пересохло во рту. Она облизнула губы и плотно сжала их, дыша только через нос. Она пыталась успокоиться, одновременно разглядывая волосы женщины, ее руки и мускулистое тело. Но именно глаза, желтые глаза, говорили ей, что услышанное – правда. Это была ее мама.
У Серафины вспыхнуло лицо. Выступившие слезы размыли образ стоящей перед ней женщины. Вздох перешел во всхлип, в мучительное рыдание, которое невозможно было сдержать. Мама крепко ее обняла.
– Все хорошо, котенок, – проговорила она, хотя у нее самой все тело вздрагивало от плача.
Серафина хотела заговорить, но она так ослабела от волнения, что едва смогла выдохнуть два слова.
– Но как? – спросила она.
29
Дети и взрослые, освободившиеся от власти плаща, начали приходить в себя. Они бродили по кладбищу, переговаривались, пытаясь понять, куда они попали и как это произошло, но мысли большинства путались. Некоторые ошарашенно молчали. Нолан и Клара крутились неподалеку от Серафины, поскольку узнали ее. Рядом с ними толпились другие дети. А вот взрослые разбредались во все стороны, пытаясь вспомнить свою жизнь и родных. Какой-то человек стоял над могилой.
– Это я, – ошалело бормотал он. – Это мое имя. Наверное, жена и дети решили, что я умер…
Теперь стало ясно, почему часть могил пустовала. Но Серафина по-прежнему не понимала, каким образом стоящая перед ней женщина оказалась ее матерью.
– Что с тобой случилось? – спросила она.
В волшебных глазах ее матери отражался свет звезд.
– Я горнольвица, Серафина, – сказала она, выдыхая облачко пара в морозный воздух. – У моей души две половины.
Серафина старательно задышала, стараясь осознать слова матери, но не понимая их до конца.
– Иди сюда, – попросила Леандра, касаясь ее руки. – Посиди со мной несколько минут. – Они присели у подножия каменного ангела лицом друг к другу. – Когда-то я жила в деревне неподалеку от этих мест. Я была обычной женщиной, но при желании умела оборачиваться горнольвицей.
Серафина забыла обо всем на свете. Она больше не замечала могилы, холод, других людей… И слышала только спокойный убаюкивающий голос мамы.
– Я была замужем за человеком, которого очень любила, и ждала ребенка. Мы хотели большую семью. Он тоже был горнольвом, и мы вместе охотились в лесу. – Леандра легко смахнула снежинки, падающие на волосы Серафины. – Но времена были трудные. Наш лес погибал, изуродованный злым колдовством…
Серафина бросила взгляд на обрывки плаща и следы огня на земле.
– Однажды, – продолжила Леандра, – когда я шла по тропе в облике человека, на меня навалилась невообразимая тьма…
– Человек в черном плаще, – прошептала Серафина.
– Он окутал меня своим плащом. Я как могла боролась за свою жизнь, но он был гораздо сильнее меня. Мой муж услышал крики и кинулся мне на помощь. Он вступил в борьбу, но Человек в черном плаще одолел нас. Я видела, как он ударил кинжалом твоего отца. Еще немного, и полы плаща накрыли бы меня. Я была в отчаянии, в ужасе. Боясь за детей, которых носила в себе, я стала превращаться в горнольвицу, которая могла отбиваться когтями и клыками. Но в этот миг плащ втянул человеческую половину моей души. Я продолжала яростно сражаться, как всякая кошка, защищающая своих детенышей, и мне удалось вырваться и бежать. Но плащ разорвал меня на части.
– Я не понимаю, – воскликнула Серафина. – Что ты имеешь в виду? Как это «разорвал на части»?
– Черный плащ разорвал пополам мою душу, Серафина. Он вобрал в себя человеческую часть, как и хотел, но он еще никогда не имел дела с горнольвами.
– И ты осталась в облике пумы… – договорила пораженная Серафина.
– Да, – дрогнувшим голосом подтвердила Леандра. – Я была убита горем. Я не могла найти твоего отца и подозревала, что он мертв. Моя душа, мое тело, моя любовь – все было разорвано в клочья. Я больше не хотела жить.
Ее голос упал до шепота, а потом и вовсе стих, но Серафина придвинулась ближе.
– Но ты ждала детей… – нетерпеливо проговорила она.
– Это правда. – Ее мать подняла голову. – Я ждала детей. Только это давало мне силы жить дальше. Я родила их несколько месяцев спустя, но все пошло не так, как надо. Ты оказалась единственным из четырех малышей, который родился живым, и я не знала, дотянешь ли ты до утра. Да и что бы я с тобой делала? Ты родилась человеком, а я им не была! Как бы я растила человеческого ребенка?
– Но что было дальше? – взмолилась Серафина.
– В ту же ночь я услышала людские шаги в лесу, – сказала ее мать. – Сначала я приняла человека за врага и чуть не убила его. Я обошла вокруг незнакомца в темноте, всматриваясь в него, пытаясь заглянуть в его сердце. Хороший ли он человек? Сильный или слабый? Станет ли он защищать свое логово зубами и когтями? Это был чужой тебе человек, но все же человек. Другого выхода я не видела, поэтому решила, что отдам ему ребенка. Я молилась, чтобы он взял тебя с собой в мир людей и нашел женщину, которая о тебе позаботится, потому что я этого сделать не могла, хотя сердце мое было разбито.
