Королева богемы встретила его среди развешанных и расставленных повсюду картин – мечети, минареты и кипарисовые сады, яркие черноволосые девушки со сросшимися бровями, всадники в чалмах, понуро бредущие навьюченные верблюды. Санди была дивно хороша в мягких горчичных брюках и таком же пуловере с широкими рукавами, но чем-то встревожена, нервна. Мельком взглянув на копию Кнопфа, она застыла, как громом пораженная, судорожно вздохнула и повернулась к Матвею.
– Где… откуда вы это взяли?
– Купил. Господин Баркасов предложил по сходной цене. Что-то не так?
– Странно… – хрипло вымолвила она. – Мне он ни разу не показывал…
– Собственно, продавал не он, а его знакомый.
Великолепная вдова взяла себя в руки и сказала уже спокойнее:
– Все в порядке. Копия отличная… ее писал незаурядный художник. Сколько… – она прокашлялась. – Сколько вы за нее дали?
– Коммерческая тайна.
В этот момент хлопнула дверь, и в зал вломился очень красивый смуглый молодой человек, как будто сошедший с одной из картин. Его куртка была распахнута, а сам он едва держался на ногах, за ним, запыхавшись, вбежала пожилая дама в строгом сером костюме и очках.
– Сюда нельзя! – кричала она. – Закрыто! Александрина Евгеньевна, я ему говорю, а он не слушает…
– Мурат? Что ты здесь делаешь? – взвилась вдова, подскакивая к парню, который был пьян в стельку. – Зачем ты вышел из дома?
Она пошатнулась, потому что пьяный повис на ней, бормоча:
– Я… б-бо… боюсь… не… м-могу… один…
Матвей поспешил на помощь: взял красавца под руки и усадил на банкетку.
Старушка в очках всплеснула руками, охнула и удалилась.
– Полюбуйтесь на него, – с брезгливой гримасой сказала Санди. – Как нализался, а?!
– П-пошло все к черту-у… л-лучше… сдохнуть…
– Что это с ним? – спросил Карелин.
Санди опустилась на стул, прижала ладони к вискам.
– Голова с утра болит, сил нет. А мне еще возиться тут и возиться. Хозяин галереи попросил подобрать картины для центральной части экспозиции, обещал заплатить.
Санди была до такой степени расстроена, что забыла о своем имидже беззаботной дамочки, у которой денег куры не клюют.
Молодой человек между тем поднял голову и уставился бессмысленными мутными глазами на Матвея.
– Т-ты… к-к-кто?
– Ангел-хранитель.
Матвей не понял, почему ответил именно так. Нужные слова сами слетели с языка.
Лицо пьяного дернулось, исказилось, он привстал и… рухнул на колени.
– С-спаси… меня… р-ради… Христа…
Эта дикая и унизительная сцена заставила Санди без всяких ухищрений со стороны Матвея выложить ему все про письмо от Сфинкса, которое накануне получил Мурат.
– По городу ходят самые невероятные слухи, – заключила она. – Неудивительно, что Мурат испуган. Он заливает страх алкоголем, как видите. Мне тоже не по себе. А тут еще вы… с копией Кнопфа. Опять сфинкс! Просто наваждение какое-то.
– Вы не пробовали обратиться в милицию?
– Нет. Я не верю, что там нас правильно поймут.
– А… где письмо?
– Не знаю. Дома, наверное!
– В-вот! – с готовностью откликнулся Мурат. Несмотря на хмель, он ловил каждое слово. – У м-меня… в кармане…
Санди вытащила из его брючного кармана смятый листок и протянула «коллекционеру».
– Мне не с кем поделиться своими проблемами, – глотая слезы, произнесла она. – Вы когда-нибудь испытывали чувство полного, глубочайшего одиночества в городе, кишащем людьми?
Сейчас она казалась поблекшей и несчастной, и если играла – справлялась со своей ролью мастерски. Казалось, даже ее волосы потеряли золотой блеск, потускнели.
Матвей расправил скомканный лист бумаги, прочитал загадку и электронный адрес, фиксируя в памяти. В сущности, текст был похож на тот, который получил Теплинский.
– Да… занятная штука. Может быть, не стоит так падать духом? Просто какой-то шутник…
– Вы находите это занятным? — не дослушала Санди. – Посмотрите на Мурата! Он превратился в накачанный водкой бурдюк, с ума сходит от страха. Что мне с ним делать?
– У вас есть мысли по поводу этого… Сфинкса?
– Никаких, – она замотала головой, и ее бронзовые кудри выбились из прически. – Честно говоря, когда вы пришли с этой картиной, у меня нервы сдали.
– Какое отношение картина имеет к письму?
– К письмам… – поправила его Санди. – Их получали и другие люди. Скорее всего, никакого! Просто у меня психоз. Извините…
– Это вы простите. Я не собирался вас пугать.
– Он… у-у-убьет… меня… – пробубнил Мурат. – У-убьет… я… з-знаю…
– Зачем ему вас убивать? – успокаивающе произнес Карелин. – Поезжайте домой, выспитесь как следует, и все уладится.
– Отвезите его! – взмолилась Александрина. – Вы на машине? Я не могу оставить его здесь… и ехать домой не могу.
Карелину пришлось тащить обратно не только копию Кнопфа, но и пьяного Мурата. «Работа сыщика не всегда приносит удовлетворение, – думал он, запихивая молодого человека на заднее сиденье. – Иногда это хлопотно и обременительно. Но чего не сделаешь ради Астры!»
Вернувшись домой, он застал ее в ванной. Из-за двери раздавался забавный мотивчик, который она мурлыкала, нежась в пенной воде. Когда она появилась в кухне, умиротворенная, закутанная в длинный махровый халат, Матвей понял, что ее вечер в «Ар Нуво» тоже прошел удачно. Они обменялись новостями и отправились спать.
Утром, надевая галстук перед зеркалом, он спросил:
– Ты уже знаешь, кто скрывается под псевдонимом Сфинкс?
– Я подобралась к чудовищу вплотную.
– Нельзя ли поконкретнее?
– Нельзя.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – его возмущению не было предела. – После того, как я раздобыл текст последнего письма?
– Пчела, жук, бабочка! – воскликнула Астра тоном, каким представляют в цирке знаменитого артиста. – Парад насекомых открыл мне глаза, но есть еще в этой истории темное пятно.
– Кто из них Сфинкс? – ехидно улыбнулся Карелин. – А как насчет собирательного образа? Ладно, пока.
Он потянулся к ней с поцелуем, чем вызвал бурю негодования.
– Лобзай свою Ларису! Или Санди!
– Мы же с тобой жених и невеста, – продолжал ехидничать он. – Вернее, гражданские супруги. Я вырабатываю стиль поведения согласно легенде. Вдруг к нам в гости нагрянут твои папа с мамой?
