– Мама, мама!
Мама оглянулась и наклонилась к Серёже:
– Ты что такой скучный, Сергей? Тебя кто-нибудь обидел?
– Нет, – сказал Серёжа, подумав…
Кто его обидел? Из-за него такой красивый дворец развалился, а Вадик его даже пальцем не тронул. Только Вовка вот кричал.
– Тортик будешь? – Мама протянула Серёже тарелку с большим куском торта.
Серёжа еле-еле справился с тортом. Ему хотелось пить. Он потянулся к бокалу, почти доверху наполненному; как ему казалось, лимонадом.
– Нельзя! – перехватила его руку мама. – Шампанское это.
– Пусть мужик выпьет, – заулыбался Серёже дядя с выбритой, круглой, как мячик, головой. – Хочешь выпить, мужик?
– Хочу! – сказал Серёжа. – Пить хочу…
И так как мама отпустила его руку, отхлебнул из бокала. Ему обожгло язык, а в нос изнутри так ударил газ, что на глазах выступили слёзы.
– Рано тебе вино пить, дурачок. – сказала мама и, забрав бокал, налила в чайную кружку холодного морса из смородины.
Серёжа выпил всю кружку не переводя дыхания. Вкусно! Он даже погладил себе живот, и тут увидел, что на него смотрит большая девочка, тоже сидящая за столом. Смотрит и смеётся. Серёжа показал ей язык – пусть не смеётся!
– Серёжа, не вертись! Иди, играй с мальчиками, – и мама поставила его на пол.
– Хорошо, что ты пришёл! – закричал Вовка, когда Серёжа несмело приоткрыл дверь. – Давай, заходи! Мы в медведя и охотников играем.
Серёжка увидел на полу что-то страшное, лохматое. Это лохматое ползло к нему и рычало голосом Владика.
– Хватай его!» закричал Вовка и вцепился руками в это лохматое.
«Это Вадя переоделся», – понял Серёжа и тоже ухватился за густой мех.
Вадик дёрнулся так, что Серёжа откатился в сторону и ударился о ножку стола головой. Ему было больно, но он удержался, не заплакал, чтобы опять его не прогнали. Он только потёр ушибленное место ладошкой.
– Теперь ты будешь медведем, – сказал ему Вовка.
Вадик вылез из-под вывернутой мехом наружу куртки Вовкиного папы и надел её на Серёжу. Куртка была большая и тяжёлая.
– Ты рычи и кидайся на нас! – кричал Вовка, но Серёжа не смог даже сдвинуться с места. Тут на него навалились, поволокли куда-то, положили так, что было очень тесно. Серёжа лежал на спине, стараясь выпутаться. Потом он закричал и заплакал.
– Испугался? Мы понарошку…
Вадик помог Серёже вылезти из-под куртки. Размазывая по щекам слёзы, Серёжа опять пошёл в зал. Музыка там уже не играла, и все сидели вокруг стола с остатками еды и смотрели телевизор.
Серёжа забрался на колени мамы, обнял её за шею и тихонько сказал ей на ухо:
– Мама, пойдём домой…
– Подожди, – мама отвела его руки. – Вот кончится кино и пойдём.
Кино всё не кончалось, и у Серёжи начали слипаться глаза.
– Пойдём домой! – заныл он уже громче.
– Ну идём, идём! – обидным голосом заговорила мама, снимая Серёжу с колен. – Десять минут подождать не можешь…
Когда мама одевала его, Серёжа только подставлял руки и ноги – так ему хотелось спать. Он только чуточку проснулся, когда папа, который хотел его взять на руки, покачнулся и сел рядом с ним на пол. Серёжа засмеялся, а мама почему-то рассердилась и назвала папу «алкаш несчастный».
Потом папа всё же взял его на руки и понёс. На улице Серёжа вновь проснулся и вспомнил про Вовку и Вадика.
– А мы в медведя играли, – сказал он, заглядывая папе под козырёк шапки.
– В медведя? – переспросил папа. – А как это – «в медведя»?
Серёжа молчал, не зная, что сказать, но потом ответил, подбирая слова:
– В медведя… Стра-а-шно!
В ожидании автобуса он сидел рядом с папой на скамейке и молчал, потом спросил:
– Папа, это был праздник?
– Конечно! – ответил папа. – Праздник. День рождения. А что?
– Плохой праздник.
Голос у Серёжи был скучный и сонный.
Дома его раздевала и укладывала спать бабушка. Серёжа уснул сразу и, наверное, какое-то время спал, но потом ему приснился медведь. Лохматый, зубастый медведь полз прямо на него, и Серёжа закричал, забился в кроватке, сел. В комнате было совсем темно, он не понимал, где он, и стал громко звать маму.
Мама унесла Серёжу и положила с собой в постель, а папа принёс раскладушку и поставил рядом с кроватью. Серёжа лежал рядом с мамой, держался за её тёплую мягкую руку. Он не закрывал глаза, потому что тогда сразу начинали кружиться какие-то карусели с мохнатыми зверями и Вовка, злобно перекосив рот, замахивался на него кулаком.
Утром пришёл вызванный врач. Он посмотрел на градусник, покачал головой и попросил Серёжу открыть рот и сказать «А-а». Потом слушал Серёжину грудь и спину и, написав что-то на синем листочке, ушёл со своим чемоданчиком.
– Ну вот, придётся мне сидеть на больничном, – недовольно сказала мама.
Серёжа знал, что означают слова «сидеть на больничном». Значит, мама не пойдёт на работу и не отведёт его в садик. Это его обрадовало.
– Мама, давай устроим праздник! – предложил Серёжа.
– Ну да, праздник, – вздохнула мама. – Вчера напраздновались, хватит.
– Мы не такой праздник устроим, а свой, – стал уговаривать её Серёжа. – Ты сделаешь вкусный-вкусный морс, и будем праздновать – я, ты, папа и бабушка. Хорошо?
Красивая вещь
Вечером после работы Василий ладил новую раму на веранде. Остро пахло смолистым деревом, клеем. На столе лежал инструмент, на полу – кучки стружки.
Поставив собранную раму к стене, Василий сел на табурет, закурил. Егорша, сын, тут же, на полу, что-то мастерил из обрезков планок. Подрос пацан, даже помог кое в чём, когда надо было собирать раму. В этом году в школу пойдёт.
– Пальцы не обруби! – напомнил сыну Василий, видя с удовольствием, что и топорик Егорша держит ловко, и раскалывает чурочку умело. «Работник будет» – и Василий погладил сына по пушистой макушке.
– Пап, я самолёт делаю. Во, смотри! – Егорша показывает две планки, крест-накрест сбитые гвоздиком.
– Давай, летай!
Настроение у Василия радостное, как всегда, когда работа ладится.
– Пап, ты эти бруски на станке пилил?
– Ну да, есть у нас такой станок. Только успевай доску подавать.
– А ещё у вас какие станки есть? Ты потом меня на работу возьмёшь?
– Вот подрастёшь немного и пойдёшь ко мне в помощники…
Хорошо, если будет так! Вот он, Василий, не представляет себе другой работы, чем работа в столярке. Как можно, например, целую смену возиться с железками? Или, ещё хуже, бумажки переписывать… Дерево! Тёплое на ощупь, пахучее, каждое в свой цвет и рисунок слоя, прочное и одновременно податливое. Живое! Василию оно и на работе не надоедает, и дома всё деревянное своими руками сделано.
