Пальцы Людмилы гладят грудь Николая, губы касаются сосков. Николай делает несмелую попытку расстегнуть пуговички её ажурной кофточки.
– Нет, нет! Не надо!.. – шепчет Людмила, но её руки обвивают Николая. Она приникает к Николаю грудью, терзает кожу спины, хрипло стонет и вдруг расслабляется, откидывается головой на подушку.
Возбуждённый, Николай сидит, молча сжимая её безвольные ладони. Разбросанные по подушке волосы, закрытые глаза, зубы, белеющие из полуоткрытого рта – Людка отдыхает после недавней бури.
Медленно приподнявшись, она поправляет волосы, сидит некоторое время молча, исподлобья сбоку смотрит на Николая, замершего как в трансе.
– Коля! Очнись… Рубашку надень, застегнись… Скоро Валька придёт…
За столом они сидят друг против друга.
– Противно в этой общаге. – брезгливо выпятив губы, говорит Людка. – Всё время как под микроскопом. Казарма. Ты ведь был в казарме? Пропускной режим, проверки, отбой по часам…
Их руки соединены ладонями. Напряжение Николая спало, он расслабленно смотрит на Людку, молчит. Конечно, вместо сидения за столом отдыхать бы на широком диване, чувствовать рядом горячее тело подруги…
– Да… Конечно… – невпопад говорит он, и видит, как гневом загорелись глаза Людмилы. – Да, да! Ты права, Мила! Я буду говорить с тётей … Может быть, у меня…
Людмила выпрямляется, убирает руки со стола.
– Не очень верю твоим словам. Ты боишься тёти своей!
– Не боюсь я… Тут другое… Обижать её не могу. Она для меня многое делает… Родная она мне.
– Ладно. – Людмила резко встаёт, опираясь на стол руками, сверлит Николая глазами. – Собирайся и уходи… И не звони мне. Я позвоню сама. У меня «хвосты» по двум темам. К декану меня уже вызывали. Знаешь, что это такое?
Категоричный тон Людмилы после совсем недавней близости озадачивает Николая и подтверждает сомнения в искренности её чувств. Как в них разобраться? Её чувства… То, что было – сплошная биология. А любовь? Пока от Людмилы только чувственность, жажда, желание… А у него самого? Ведь то же самое! Наверняка в жизни Людмилы есть второй план, от него скрываемый, а если так, какая же это любовь? Но если тётя Женя разрешит… В его комнате, может быть, всё будет по-другому?.. Это «по-другому» рисуется Николаю в самых радужных красках.
Вино, какое допили, давно, почти с начала вселения Людмилы в общежитие, принёс Севка, однокурсник Валентины. В тот вечер он ужом ввернул своё тощее тело в комнату и шустрыми серыми глазками обшарил всё видимое пространство.
– А у вас уютненько, тёлки! Что это я долго вас не обнаружил?..
– Чего надо, шкет? Не юли! – чёрные глазища Людки упёрлись в сухое узкое личико незваного гостя.
– Да я по-соседски. Я же с Валькой в одной группе. Скажи, Валька!
– В одной. Три года с ним группа мучается. Шёл бы ты, Севка, к себе! Там уже твоя компания собралась.
– Подождут! Я ведь не пустой. Вот! – из-за спины вытянул руку с бутылкой. – Для знакомства, для дружбы…
– Ты знаешь, что я не пью, а как Людмила решит – её дело.
– Так тебя. Цыганочка, Людмилой зовут? Вот, Мила, мы и познакомились…
Откуда-то вытащенным штопором сноровисто извлёк пробку и, зыркнув серыми глазками, заметил два стакана рядом с графином. Метнулся до тумбочки. Налил до половины в каждый.
– Ну, ждём команды? Вперёд, за знакомство! – выпил. Утёр рот тыльной стороной ладони.
Людка, подняв стакан, глянула на Валентину.
– Выпей, чтоб отвязался. – отозвалась та.
Людка выпила до половины и поставила стакан.
– Значит, ты – Севка? Спасибо за угощение. Забирай свою бутылку и уходи, не мешай.
– Нет. Бутылка вам в подарок. Может, загрустите, да и приложитесь. Как-нибудь заскочу ещё раз. Уж больно вы гостеприимны. А с тобой, цыганочка, отдельно поговорю. Ты мне нравишься.
Не слушая ответа, Севка растворился в проёме двери.
– Что это за парень? Парень заинтересовал Людмилу.
– На хвостах тянет третий курс. Где-то подрабатывает чем-то. На гитаре бренчит. Есть девчонки какие-то, вокруг него вьются. Язык у него подвешен свободно.
– Он местный?
– Из какого-то подмосковного ВУЗа. Какой-то хвост за ним тянется, и кто-то его прикрывает.
«Интересно! Может, тоже вариант?.. Хотя…» – вертится в мыслях Людки.
Севка подстерёг её буквально на следующий день, в коридоре. Была пятница.
– Есть предложение оторваться в нашем клубе сегодня.
– Что ещё за клуб ваш?
– Здесь, в общаге, собираемся по интересам. Понятно?
– Ничего не понятно. Мне Валька ничего не говорила. Где это?
– Рассказывать долго, лучше показать. В общем, сегодня в восемь выходи. Вальке лучше не говори. Она затворница сибирская. Лады?
К восьми, надев джинсы и старый свитер, Людка вышла в коридор.
– Ты куда? – спросила Валька, не поднимая головы от учебника.
– Тут. Поблизости.
Севка ждал у дверей своей комнаты.
– Ну вот, сейчас познакомлю с нашей братвой…
– У вас одни парни?
– Дев хватает, увидишь. Теперь тише, не пугай нашу дежурную.
Дежурная мирно дремала.
Они вышли на улицу и, обойдя здание общаги, подошли к обитой листовым железом двери котельной.
Замок на двери висел на одном ухе, но дверь не открывалась, пока Севка не постучал подобранной железякой по трубе с краном, торчащей из земли рядом со стеной. Несколько стуков, похожих на условный код, возымели действие. Дверь котельной открылась, и из неё выглянул парень, где-то виденный Людкой ранее.
– Чо так долго уговаривал? Принцесса из табора… – Он был явно подпитой. Закрыв за ними дверь, парень что-то ещё бурчал и попытался ухватить Людку за ягодицу. Молча Людка врезала парню в скулу, и тот заскулил как щенок.
Из нижнего этажа котельной тянуло дымом сигарет, слышен был нестройный звук гитары, всхлипывания саксофона и гул пьяной толпы.
Там было человек тридцать, в основном парней, но и девушки были тоже.
– Идём сюда. Потеснись, братва! – и Севка усадил Людку на доску, уложенную на два низких бочонка из-под краски, перед широким столом с изрезанной и избитой крышкой из толстой фанеры. На столе был хаос из бутылок, банок пива, закуси на тарелках «Общепита» и кусках газеты. На них не обратили внимание потому, что все глазели на белёсого парня с микрофоном, изображавшего ведущего, не скупившегося на матерщину. Все были подпиты.
– Счас и мы вольёмся. – Севка, потянувшись, подцепил бутылку портвейна и, открыв пробку, передал Людке:
