Она расспросила Витька о его планах, узнала, что через одну-две недели он выходит трудиться в одной из фирм. О его недавнем выселении из квартиры они не вспоминали.
Жизнь Витька потекла в привычном ритме. Оксану он вспоминал всё реже и в основном в связи с оставленным на квартире чемоданом. Елена Семёновна с понедельника вышла на работу в свой цех, а Витёк, пользуясь хорошей погодой, прогуливался по городу. Он обходил знакомые злачные места встречаясь с такими же, как и он, свободными гражданами мужского и женского пола. Обычно при этом он принимал пару соток водки, бутылку-две пива и приходил домой в самом благодушном состоянии, готовый со смирением выслушать укоры сожительницы.
Но вдруг, как гром с ясного неба – звонком от участкового – пригласили Елену Семёновну зайти на беседу. Участковый, лично хорошо знавший Елену, пояснил, что на проживающего без прописки в её квартире гражданина Виктора поступило заявление от гражданки Оксаны Омельченко об избиении её с нанесением побоев средней тяжести. Дело пахло керосином!
Вернувшись от участкового, Елена прямо с порога «отвязалась» на Витька, испортив ему настроение. Ошарашенный подробностями Витек сам побежал в дежурную часть, которая была в том же доме, где он обитал, на первом этаже.
Участковый отнёсся к Витьку благожелательно, – повлияло личное знакомство с ним Елены Семёновны.
Благожелательно, но серьёзно, участковый, молодой человек в чине старшего лейтенанта, пояснил Витьку, что документов в копии приложенных к заявлению хватит на срок до четырёх лет в колонии общего режима. «Да я эту сучку и пальцем не трогал!» – взмолился Витёк, на что участковый, держа в руках пачку листов бумаги веско заметил: «Я тебе может быть и верю, но с тобой будет разбираться следователь, и он будет решать по-своему… Так что думай!». Витёк промаявшись до времени, когда приходит с работы Оксана, покатил к «нашему гнёздышку», как она называла квартирку. Оксаны в квартире не было. Холодильник был отключён и пуст. Всё ясно: Оксана у родителей, где её Мишка, десятилетний оболтус, обитающий под присмотром бабушки.
В дом родителей Оксаны Витёк не ходок. Один раз побеседовал с её папашей, крепким мужиком не намного старше самого Витька, и понял, что от такого родича надо быть подальше.
Из уличного автомата позвонил Оксане. Попал на её мамашу. Та долго пытала, кто звонит и по какому случаю. Прикрыв рот носовым платком Витек, долго гнусавил, пока не услыхал голос Оксаны.
– Я слушаю… – голосок был нежный. – Кто звонит? Витя?
Витёк предложил ей встретиться сейчас же. «Не могу. Занята».. «Может, завтра?» – «Тоже не получится». Договорились на послезавтра. Ясно Витьку, что тянет Оксана время, чтобы потрепать ему нервы.
Двое суток Витёк у Ленки, как чужой, ночевал на диванчике в гостиной, питался тем, что оставалось, и был без копейки денег, без сигарет, без пива… Ленка молчала, как партизан. К себе не подпускала.
В субботу пришёл к Оксане в час дня, как договорились. Открывать своим ключом не стал – позвонил. Открыла Оксана в парадном прикиде, с улыбочкой на тонких губах: «Прошу!»
Стол накрыт, салаты, водка. Витёк присел к столу молча и ни к чему не притрагиваясь. С чего начать разговор, не знал. Оксана разлила водку по рюмкам.
– Ну, Витя, давай за встречу! Давно не виделись.
Весёлая. Довольная, что подложила ему свинью. Что ей сказать?
– Расскажи, Витя, как там здоровье у Лены. Может быть, ей лекарства нужны? Так я могу помочь, по своим связям.
– Выздоравливает. Жива будет…
Не знал Витёк, с чего начать ему разговор. Только после второй рюмки наконец решился:
– Ксюша, рыбка, как ты могла такое? Я тебя хоть раз пальцем тронул, киса моя ненаглядная?
Молчит, улыбается, гадюка! Наливает рюмки…
– Третий тост Витя, ты знаешь, за любовь. Давай за неё и выпьем. За нашу любовь!
Эта женская логика извращённая, до Витька, несмотря на его большой опыт общения с женщинами, никак не доходит. Оксана, однако, поясняет:
– Ты, Витя, видел у участкового ксерокопии, а оригиналы у меня, в сейфе отцовом. Есть ещё рентгеновские снимки моей сломанной челюсти. Снимки мои, только делали их после аварии лет пять тому назад. Пригодились! И свидетельских показаний столько!..
– Ну, и что мне делать, кисуля? Ждать повестки в суд?
– Ну зачем в суд? Делать ничего не надо. И суда не будет, пока я не подам на тебя. Соскучилась я по тебе. Заигрался ты у Ленки. Чемодан с твоим шмотьём цел, а теперь и ты со мною рядом.
– Ну и хитра ты, киса! Хитра. а!..
– Я ведь за свою любовь борюсь, за тебя, Витя! – Оксана передвинула свой стул, села рядом, обняла. – В такой борьбе для женщины все средства хороши! – она чмокнула Витька в щёку. – Ну вот, шёл на свидание с любимой, а не побрился. Ну ничего! Теперь будешь бриться каждый день. Вечером, к моему приходу с работы. Я тебе ко дню рождения новую бритву подарю, трёхлезвийную. Ты ведь августовский по рождению? Значит, по знаку зодиака – Лев!
– Да, лев. – Витёк нашёл тему разговору. – Скоро буду работать в фирме, на окнах…
– Это хорошо, только не вздумай ездить в Запорожье окна ставить, как тогда. Нашла, когда я тебя, «командированного», у Ленки.
– Ну, было дело…
Витёк понял, что Оксана крепко вцепилась, и надо терпеть.
– В этот раз заболела Елена… Понимаешь, я с ней несколько лет дружил… Подругу в беде бросать как-то…
– Хитрая, твоя колхозница! Заболела она! Я, может быть, без тебя куда сильнее болею! Ладно, сегодня иди, попрощайся с ней. Я поеду к родителям, Мишке обещала сходить с ним в «Экстрим-парк». Да, вот ещё – деньги у тебя имеются на пиво?
Она открыла сумочку и достала две сизых бумажки по полсотни.
– Этого тебе пока хватит. Вечером здесь встретимся, по полной программе.
Оксана потянулась к Витьку:
– Дай я тебя поцелую, лев ты мой!
Витёк, изобразив блаженную улыбку, притянул Оксану к себе. «Тощая кошка… Хитрая!»
Погода по-весеннему сухая и тёплая. Витёк шёл по городу расстегнув куртку, подняв голову, не заглядывая в зеркальные стекла магазинов. Он чувствовал себя молодым и этаким победителем… в борьбе двух женщин за обладание им. Пока такая ситуация его вполне устраивала. А что потом? Дальними планами Витек свою седеющую голову обременять не привык.
Возле лифта
Это дело произошло часов эдак в девять вечера, когда некий ветеран ВОВ в самом благом настроении возвращался из гостей, где прилично поужинал и принял граммов сто пятьдесят.
В подъезд вслед за этим ветераном заскочило двое молодых парней. Один из них, опередив не спеша поднимающегося, улыбаясь навстречу идущему, стал перед лифтом, другой, ростом пониже первого, стал сзади. Благодушное настроение подвело Семена Кузьмича, бывшего фронтового разведчика, и он не придал никакого внимания такому нехитрому манёвру молодых людей. «Вам на какой этаж?» – поинтересовался он, глядя снизу вверх на высокого хилястого парня перед ним. «Нам на самый верх!». Парень улыбался так мило, но Кузьмич не успел его разглядеть по-настоящему, как удар сзади в правое подглазье выключил его сознание, и он оказался стоящим на четвереньках.
