Современная ПРО должна также послужить защите собственной территории от вражеских ракетных атак.
В то время ни Иран, ни Ирак, ни Пакистан, ни Ливия, ни Северная Корея еще не были в состоянии построить собственные ракетоносители, способные стать реальной угрозой для Америки. Однако лет через 20 эти или иные государства вполне смогут завладеть новыми технологиями. Почему, собственно, США, владея техническими и финансовыми возможностями для укрепления собственной безопасности, должны отказаться от противоракетной обороны?
После расширения НАТО на Восток её новые восточноевропейские государства-участники выразили желание также воспользоваться преимуществами американского противоракетного «зонта». Поэтому правительство Буша решило установить ПРО в Польше и Чехии. Западные европейцы заняли пассивную позицию. Для них холодная война закончилась, новый глобальный военный конфликт в обозримом будущем не грозил. Они также не разделяли мрачных опасений американцев по поводу того, что со стороны Среднего Востока исходит угроза Третьей мировой войны. В целом НАТО рассчитывала на то, что их потенциал устрашения, прекрасно сработавший во время холодной войны, послужит и в последующие десятилетия. Многие в Европе видели решение мировых проблем безопасности не в создании ПРО, а скорее в активизации процесса разоружения, то есть в укреплении режима нераспространения ядерного оружия и других видов оружия массового поражения.
Россия воспротивилась развертыванию ПРО. В продвижении новых ракетных технологий и появлении радарных установок на территории стран бывшего Варшавского договора московские военные стратеги усмотрели вызов. С точки зрения России, НАТО нарушила существующее стратегическое равновесие. На Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года президент Путин угрожал НАТО негативными последствиями — Россия не допустит военизированного окружения. В день американских президентских выборов 2009 года, из которых Обама вышел победителем, Медведев открыто угрожал размещением российских ракет в Калининградской области, находящейся всего в нескольких километрах от американской базы ПРО на польской территории.
В 2010 году Медведев и Обама, два молодых политика, сделавшие карьеры уже после холодной войны, сели за стол переговоров, чтобы обсудить, каким образом можно осуществить «перезагрузку» (reset) в двусторонних отношениях, направив их в позитивное русло. США изменили свои планы по размещению ПРО в Центральной и Восточной Европе. Строительство радиолокационной станции в Чехии, откуда НАТО могла контролировать не только Персидский залив, но и всю западную территорию России, было заморожено. Вместо ПРО США разместили на территории своего союзника — Польши только систему ПВО. Москва была удовлетворена, так как стратегическим интересам России больше ничто не угрожало. Сами же системы ПРО должны были устанавливаться в мобильном варианте на военных кораблях в Средиземном море. Россия получила приглашение принять участие в первых учениях по отражению вражеских ракетных ударов.
Идею сближения своей страны с Россией путем создания единой ПРО впервые выдвинул еще в 90-е годы бывший президент США Билл Клинтон. Естественно, специалистам с самого начала было ясно, что такое сотрудничество преследует скорее политические, нежели военные цели. Совместимость американских и российских систем вряд ли была возможна. Кроме того, вооруженным силам обеих сторон не хватало взаимного доверия, чтобы делиться друг с другом военной технологией. С политической точки зрения, такая единая система ПРО все же могла помочь бывшим противникам стать союзниками. Одно то, что американцы и русские одинаково оценивали грозящие миру опасности и признавали необходимость принятия совместных мер по защите от возможных ракетных атак из арабского мира, осветило контуры оборонных альянсов в завтрашнем миропорядке. Особенно важным для США являлось то, что Россия, поддержав идею создания системы ПРО, в конфликте с Ираном твердо заняла позицию Запада.
На саммите НАТО в Лиссабоне было достигнуто принципиальное согласие о сотрудничестве в создании системы противоракетной обороны. Но, как известно, дьявол — в мелочах. Внезапно между партнерами, только что пожавшими друг другу руки, снова возникло традиционное недоверие. Каждая из сторон настаивала на том, чтобы самостоятельно контролировать собственную территорию и отражать ракетные удары в своем воздушном пространстве. В частности, Москва отклоняла вариант, связанный с перехватом силами НАТО вражеских ракет над российской территорией, но при этом была готова к уничтожению вражеских летательных аппаратов, запущенных по странам НАТО из какой-либо южной страны. НАТО же должна была обезвреживать летящие в сторону России ракеты в своем воздушном пространстве. Больше всего Москве хотелось помешать возвращению к планам создания такой глобальной системы противоракетной обороны, которая служила бы исключительно стратегическим целям США. Кремль разработал идею зональной ПРО, в которой США могли бы принять участие только на равных с европейскими странами НАТО и Россией условиях. Одним из элементов коллективной обороны должен был также стать центральный командный пункт. В таком случае Россия была готова взять на себя! роль защитницы Европы.
Однако у России было подозрение, что Запад, как и во время миротворческой операции в Косово, стремился к её вовлечению в этот процесс, чтобы нейтрализовать российский потенциал. В действительности, Запад сомневался в технологической способности российской стороны в деле разработки современных систем ПРО. Система ПРО А-135, служившая в советскую эру защитным кольцом вокруг Москвы, точно так же устарела, как и предложенные Путиным в качестве компонента совместной программы ПРО радиолокационные станции в Азербайджане. Потом началась война в Ливии, в которой НАТО вновь продемонстрировала свой полный контроль над воздушным пространством. Россия, которая во время кризиса оставалась всего лишь сторонним наблюдателем, сообщила, что готова выделить из государственного бюджета 30 миллиардов долларов для производства современных систем ПРО. Москва заявила, что будет и дальше увеличивать свой военный бюджет, который в размере 50 миллиардов долларов и так уже составлял 3 % ВВП.
Российское руководство не испытывало опасений, что, как в случае с Милошевичем и Каддафи, тоже может стать целью штрафных санкций НАТО за возможные нарушения прав человека. Эксперт по вопросам безопасности Алексей Арбатов, считающийся либералом, резюмировал страхи России так: после войны в Ливии каждый арабский диктатор будет стремиться к овладению ядерным оружием, чтобы защитить себя от штрафных санкций Запада.
Северный Кавказ — горнолыжный рай или Халифат?
Террор в России — Свобода не для всех — Чеченская воина — Халифат вместо независимости — Горнолыжники под градом пуль — Исламизм как глобальная угроза
Российский президент Медведев готовится к поездке в Давос. В его планы входит агитация участников мирового экономического саммита за инвестиции в Россию. Он понимает, насколько сложна эта задача. Никогда еще иностранные предприниматели так громко не жаловались на коррупцию, как сейчас. Раньше, собираясь в Россию, многие боялись, в первую очередь, терроризма. Он стал для иностранных гостей страны постоянным нежеланным спутником. Медведев хотел успокоить деловой мир. Жестокий захват заложников в московском театре «Норд-Ост» в 2002-м и в Бесланской школе в 2004 году стали кульминацией исламского террора. После этого органам безопасности, по всей видимости, удалось ограничить радиус действия террористов территорией восточного Северного Кавказа. Российские спецподразделения прочесывали леса и долины Северного Кавказа в поисках остатков армии сопротивления и беглых террористических банд.
