Парень не понял.
– О черт!
Михаил взял с полки железную банку с остатками ладана, спички и вышел во двор. Рыжий – за ним. Девушка и второй парень – ее брат, как выяснилось, – уже возились у сарая с дровами. Дождь через дырявую крышу основательно подмочил запасы топлива.
– Сырое все, – пожаловался парень. – Дымить будет. А то, что в сенях лежало, сожгли уже.
Старший отмахнулся. Тут дела поважнее отсыревших дров.
Лес шумел от ветра, в сарае блеяли голодные козы. Под ногами хлюпала жидкая грязь. Дорогу развезло так, что без сапог десяти шагов не ступишь.
– Я чьи-то резиновые боты взял, – сказал рыжий турист. – В доме нашел. Там много хлама валяется.
– Правильно, – кивнул Михаил.
В избе монашек кто-то все перевернул вверх дном, как будто Мамай прошел.
– Что это? – повернулся к рыжему Прилукин. – Твоя работа?
Тот развел руками:
– Вы что? С какой стати мне тут рыться?
– А остальные?
– Мы спали, – обиделся парень. – И мы не воры!
Василиса с Улитой причитали в горнице, отказываясь выходить. Злополучный крючок они сами попросили приладить, чтобы рассохшуюся дверь не мотало сквозняком. Летом дом стоял открытый настежь, стекла из рам вынимались, и на проемы натягивалась старая сетка от насекомых.
– Василиса, Улита! – распахнул дверь Михаил. – Все хорошо. Успокойтесь.
Женщины забились в угол и сидели там, как две испуганные вороны, – черное облачение и блестящие от страха глаза усиливали сходство.
– Вот ладан, – объявил он, поднимая вверх банку, откуда курился дымок. – Вся нечисть сию минуту сгинет!
Оказывается, «бесы» начали бесчинствовать после полуночи. Накинув на дверь крючок, они устроили настоящий шабаш. Все гремело, летало, падало на пол… А смертельно испуганные старушки усердно молились, уповая на Божие заступничество.
Такое же безобразие молодые люди застали и в домике Авксентия. Вчера вечером там было прибрано, а сейчас взглядам предстало полное разорение.
Рыжий паренек неумело перекрестился. В бесов он особо не верил, а вот в убийцу…
– Что он тут искал? Еду, деньги?
– Не знаю, – пожал плечами Михаил.
– У нас никакого оружия нет, кроме ножей, – со страхом вымолвил парень. – И уходить нам пока нельзя.
Михаил умолчал про егеря, закрытого в погребе. Тем более что сам выпустил преступника…
Глава 27
Москва
Господин Ельцов настаивал, чтобы «молодые» посмотрели квартиру на Ботанической, даже позвонил Матвею.
– Вы там жить будете или я? – недоумевал «будущий тесть». – Хоть мебель расставьте на свой вкус.
«Жених» мямлил нечто невразумительное, чувствуя себя бессовестным лжецом. Как разрешится вся эта дурацкая ситуация, он не представлял.
– Надо ехать, – решительно заявил он Астре. – Иначе твоей легенде конец.
– Нашей…
– Ну уж нет! Это была твоя идея, ты и расхлебывай.
– Торжественно переберемся в новую квартиру, и все.
– Я ничего такого не обещал. Мне и здесь неплохо.
– Тогда скажем, что временно разъехались, – легко согласилась она. – Хотим-де проверить свои чувства.
Матвей сердито отвернулся. Настроение было испорчено. Он испытывал неловкость перед Ельцовым и не мог перечить Астре, но в глубине души противился ее отъезду. Однако не подавал виду. С другой стороны, их совместное проживание было двусмысленным, нелепым.
Он вспомнил баню Шемякиных и покраснел. После парной они улеглись спать на одной кровати, но он не посмел прикоснуться к Астре. Правда, они ужасно устали, просто валились с ног, притом еще выпили, поели… Он боролся с собой, чтобы не прижаться к ее разомлевшему от душистых трав телу…
– Собирайся, – разозлившись на себя и на нее, буркнул Матвей. – Мы едем расставлять мебель. Грузчики ждут.
– Я устала. Темно! У меня ноги болят.
Не переставая ворчать, она натягивала спортивный костюм.
– Я иду за машиной, – бросил он.
Через час, объезжая пробки, они добрались до Ботанической. В новой квартире – окна без занавесок – горел свет. Грузчики курили на застекленном балконе, пили пиво из бутылок. Конец рабочего дня…
Астра едва протиснулась в загроможденную ящиками прихожую, и у нее опустились руки. Матвей все понял по ее глазам и принялся командовать бригадой рабочих.
– Нам обещали заплатить по двойному тарифу, – предупредил старший.
Карелин только кивнул:
– Быстро, быстро!
Хорошо, что привезли только спальню. В кухне еще полно недоделок. В ванной не подключена сантехника. Паркетчики спешно устраняют огрехи, поэтому повсюду древесная пыль, стружки, куски плинтуса, банки с мастикой.
Когда за грузчиками закрылась дверь, Астра в изнеможении опустилась на покрытый целлофановой пленкой диван.
– Не женское это дело – ремонт, – вздохнула она. – Давай передохнем полчасика.
Матвей послушно уселся рядом, спросил, как прошел день.
– Мне нужны твои ребята. Хотя бы один.
– Зачем?
– Шерлок Холмс обращался за помощью к уличным мальчишкам, чтобы они проследили за кем-нибудь, – объяснила Астра.
– В моей группе в основном отпрыски обеспеченных родителей. Разбалованные, расхлябанные, циничные, пробовавшие алкоголь и наркотики. Я с ними справляюсь, но…
– Ничего подобного! – не дослушала она. – Я их видела на масленичном гулянье – чудесные парни. С ними можно договориться. Мы им заплатим за услуги. Ты же знаешь, деньги клиента я не экономлю.
– Допустим, кто-нибудь из них согласится. За кем ты собираешься следить?
– За Куприяновыми.
– Это не опасно?
– Не опаснее, чем переходить дорогу. Всякое может случиться.
– Я отвечаю за ребят! – возразил Матвей.
– Обратимся к самому старшему. Сведем риск к минимуму – это будет даже не слежка. Пусть понаблюдает за домом Куприяновых. Я выяснила: у них целое имение в подмосковной Витеневке. Ему ничего не нужно будет делать – просто смотреть, кто въезжает, кто выезжает, входит и выходит.
– Думаешь, Лианозовы и Куприяновы заодно? Но в чем? Что их объединяет? Родословная?
– Я сама в растерянности, – призналась Астра. – Сегодня, после разговора с сыном профессора, я позвонила Борисову. Он знает семейство Куприяновых только понаслышке. Они жили очень уединенно, особенно раньше. Ни с кем не общались, замкнулись в своем кругу. Павел Анисимович уверенно шел в гору, сначала сделал карьеру чиновника, потом успешно повел собственный бизнес. Но благосостояние никак не изменило образ жизни семьи. Разве что Куприянов приобрел большой земельный участок в Витеневке и построил дом по образцу помещичьих усадеб девятнадцатого века. Предпринимательская жилка у него была отлично развита, зато в отношениях с близкими Павел Анисимович злоупотреблял властью, слыл самодуром, поклонником домостроя, завел в семье строгие порядки. Жена и дочь не смели ослушаться и шагу ступить самостоятельно. Чем богаче становился Куприянов, тем больше портился его характер. Уже после совершеннолетия Леды Куприяновы начали изредка появляться в обществе. По серьезным поводам – юбилей компании, какая-нибудь бизнес-акция. Ничего личного.
