– Ничего я не делал! – Ожич переступил с ноги на ногу, невольно пиная фонарик, так что теперь стала видна та стена, к которой прислонился Макс Макс. Веселые пылинки принялись танцевать с удвоенной силой, оседая на кедах. А потом они собрались в световую дорожку, которая холодной ленивой волной поползла от стены на…
Таня завизжала и только потом поняла, что она увидела. Это была змея. Большая. Серая. С темными пятнами. Голова приподнята над плитами пола. Черные глаза нехорошо круглились в желтоватом свете фонаря.
Фонарь снова дернулся – Сарымай поднял его, ударив светом по Таниным глазам.
– Оглушила, – проворчал Макс Макс.
– Там змея!
Свет фонарика упал на пол, облизал потертые камни, пробежался по щелям.
– Нет никого, – Сарымай специально долго светил вниз, чтобы у Тани не возникло сомнения. – Убежала.
– Ну вы и идиоты! – устало выпрямился Макс Макс. – Змея у них убежала! Еще скажи, что улетела на голубом вертолете. Ты-то зачем сюда приперлась?
– За тем же, за чем и ты! – Кудряшова никогда не терялась перед Макс Максом. Пускай его другие боятся и любят. Ей на него было плевать. – Где Разоренов?
– Вперед пошел, сейчас вернется. Ты одна?
– С Кожиной. Но она, наверное, обратно ушла.
– Цирк! – Макс Макс сунул руки в карманы, несколько раз перекатился с пятки на носок, демонстрируя крайнюю степень раздражения. – Один фокусы показывает, другая номер со змеями, а третья исчезает. Сговорились?
– Дурак ты, Максимихин. – Ожич огляделся, свет фонарика пробежался по стенам.
– Я-то дурак, но морду тебе разобью, если ты не перестанешь с духами своими бегать.
Теперь Ожич осматривал щели между полом и стенами.
– С духами не бегают, с духами общаются, – проворчал он.
– А со змеями танцуют, – съязвил Макс Макс. – Ты чего там ищешь? Не было ничего! Этой дуре теперь везде будут змеи мерещиться. А еще мыши. – И он в упор глянул на Таню.
Кудряшова замерла, слишком ярко представив, что произойдет, если она увидит мышь. Это будет конец света. Змею еще терпеть можно, но не мышь. Тем более, когда так болит голова!
– Пока все собирались, – будто сам себе говорил Ожич, продолжая изучать пол, – Эдик мне рассказал, что раньше было принято в крестьянских домах держать прирученную змею. Она мышей гоняла.
– А кошки? – прошептала Таня. Сил терпеть боль не было, она потянула за резиночку, освобождая волосы.
– Кошки змей не любили. Поэтому, когда домовой пытался прогнать змею, он превращался в кошку.
– Черную? – Коса ленивой волной распадалась на пряди. По голове забегали мурашки, возвращая кровь занемевшим клеточкам.
– Что ты делаешь? – В голосе Макс Макса послышалась тревога.
– Волосы распускаю, голова очень болит. – Таня пятерней пошевелила свою гриву.
От этого простого движения воздух вокруг снова колыхнулся.
– А где Разоренов-то? – Таня быстро приходила в себя. Хватит стоять на месте, пора уже что-то делать!
– Щаз придет, – Макс Макс достал из кармана комок из тряпичных ленточек. – Ты представляешь, этот крендель в войну решил поиграть с местными привидениями. – Брезгливо поморщившись, он бросил тряпки на пол. – Чтобы нам веселее было.
– Зря снял, духи обидятся. – Ожич светил фонариком дальше по коридору.
– Нет никаких духов, кроме тебя! – снова стал заводиться Макс Макс.
– Они забрали Зернову. Они водили тебя по городу. – От напряжения Сарымай забывал вставлять свое любимое «однако».
– Это ты все подстроил! Договорился с Хазатовым…
– Тихо очень. Ромка не возвращается. – Для Сарымая возмущения Макс Мака были всего лишь внешним шумом. Назойливым, но безопасным.
Таня насторожилась. А ведь Олёнка не обязательно пошла обратно. Не слышно было, чтобы Кожина вставала. Да и в темноте она далеко не ушла бы. Так бы и сидела, рыдая, сопли рукавом вытирала. Ее просто в какой-то момент перестало быть слышно. Как будто она пропала…
– Может, он тоже наверх поднялся? – предположила она. Очень не хотелось верить в то, что они снова начали терять друг друга. Нет, только не это!
– Какое наверх, если он туда пошел? – Макс Макс вырвал у Ожича фонарик и посветил в темноту хода.
Как только свет перестал освещать Кудряшову и вокруг нее опять сомкнулась тьма, по ногам потянуло сквозняком. От навалившейся тревоги она начала переминаться с ноги на ногу, ожидая, что наступит… на что-то живое.
Сарымай присел, поднимая свои ленточки.
– Здесь кто-то есть, – прошептал он.
Кудряшова задержала дыхание.
– Хазатов? – прошептал Макс Макс, ощериваясь в злой ухмылке.
– Давайте найдем Разоренова и вернемся. – Тане очень хотелось взять одноклассника за руку, но она сдерживалась – слишком памятна была их прогулка к Олевисте ночью, когда Максимихин бросил ее.
– Ща, найдем. – Макс Макс сунул фонарик хозяину, по-деловому вытащил телефон из кармана. Бледный свет экрана озарил его лицо. – Черт, приема нет.
– У меня сотовый на лестнице звонил, – не столько для мальчишек, сколько для себя произнесла Таня.
– А теперь не звонит. – Макс Макс спрятал телефон в карман. – Разореныч! – гаркнул он в темноту.
Крик заставил Таню отшатнуться. Свет фонарика перебежал на Макс Макса.
– Не надо так, – веско произнес Сарымай. – Он не вернется.
– Почему не вернется? Романыч! – уже не так уверенно позвал Макс Макс.
– Там кто-то есть. – Желтая пыльная полоса постепенно растворялась в убегающей дали. На границе тьмы и света промелькнуло движение. Еле уловимое. Стремительное. И совсем не человеческое. Люди так быстро двигаться не могут.
Таня обессиленно прислонилась к стене.
– Это Ромка! Кому еще там быть?
Макс Макс потопал вперед, загородив собой и без того слабый свет, отчего темнота снова приблизилась. Таня встала ближе к Ожичу, тайно надеясь, что Сарымай ее не оттолкнет.
– Ты зачем сюда пошел? – зашептала она.
Сарымай почесал нос, словно вся мудрость у него шла оттуда.
– Зернова здесь, однако, – пробормотал он. – Выйти только не может. Ее духи держат.
– С чего ты взял?
Сарымай сунул ей связку рваных тряпочек.
– Я думал, – медленно проговорил он.
Таня терпеливо переступила с ноги на ногу, предусмотрительно бросив взгляд вокруг себя – не ползет ли змея. В последнюю ночь думал не один Ожич, все ломали голову над странными событиями.
– Башню помогал строить черт. Наверное, он надеялся, что у людей ничего не получится. Но вышло наоборот – черт вместо того, чтобы навредить, помог. Ему это, конечно, не понравилось, вот он и натравил на башню драконов. Каждый раз во время грозы они пытались спалить башню.
