— Слушай, давай не будем, а?
Барков злился.
— Разве такие животные существуют? — упорно продолжал я. — Никогда ничего подобного не слышал.
— Я тоже никогда ничего подобного не слышал. Послушай, Тимофей, я хочу тебе кое-что сказать… Только обещай, что ты будешь слушать!
— Обещаю, — согласился я.
Барков набрал воздуха и выдал откровение:
— Мне кажется, что мы оказались на очень опасной планете.
— Я уже догадался.
— Нет, — Барков пнул камень, — ты не понимаешь. Планета… она вообще-то… В общем, тут может быть опасно все. Поэтому надо быть осторожнее…
— Я больше ни в один старый дом не полезу!
— При чем здесь дома? Дом одно дело, но я думаю, что мы встретим еще… Короче, если ты тут что-то увидишь — не приближайся! Любой предмет может быть опасен. Любой! Не приближайся и всегда зови меня. Запомни!
— Запомнил, — кивнул я. И повторил: — Запомнил.
— Вот и хорошо. А если вообще говорить, то плохо наше дело.
— Почему?
— Плохо, — Барков поежился. — Очень плохо.
— Да что плохо-то? Ну да, дом-убийца. Будем держаться от него подальше, вот и все. Сюда приходят грузовые корабли, а значит, тут должны бывать люди. Рано или поздно сюда кто-нибудь прилетит. Мы разложим сигнальный костер или из твоего… как его там… бластера пальнем. Нас заметят.
— Ну да, пальнем…
Барков снова поежился. И я поежился. Ничего, как-нибудь выживем.
— Костер развести не получится, конечно, — сказал я. — Дров нет.
— С дровами как раз не проблема, — возразил Барков.
Он извлек из-под истрепанного комбинезона длинную штуку, больше всего похожую на… обычную палочку. Собрал в пирамидку пяток небольших камней, чиркнул по ним своей палочкой, и я с удивлением увидел, как по камням побежал голубенький огонек, а еще через секунду они и вовсе загорелись.
— Зажигалка черных егерей? — спросил я.
— Ага, — подтвердил Барков.
— А где рюкзак?
Я только сейчас вдруг заметил, что рюкзака у Баркова нет.
— Потерял, пока падал. Попал в восходящий поток, рюкзак сорвало. Надо его найти обязательно, там много полезностей… Найдем.
— Вот и я думаю, — бодро сказал я. — Огонь уже есть. С огнем можно жить. Планета пустынная, но грузовые автоматы сюда прилетают…
— Ну да, — напряженно кивнул Барков, — автоматы прилетают… Хорошо, конечно, только… Ты помнишь ящик?
— Какой? Тот, который был в трюме? В котором я дыру проделал? Ну да, помню. Черный. И что? При чем тут ящик?
Барков прикусил губу.
— Его ведь сбросили с большой высоты. Корабль даже не приземлился, а потом все равно провели зачистку «термитом». А такую зачистку производят только на планетах с повышенной ксеноактивностью.
Я поморщился. Повышенную ксеноактивность у нас нашли на Соседе, так там десять минут нельзя продержаться. Сразу вдохнешь пух-осу — и все, труп. Тут что, тоже ксеноактивность такая, как на Соседе?
— Дом, «термит», автоматические корабли… Очень нехорошие признаки. Если я правильно понимаю обстановку…
— И что за обстановка?
— Надо поскорее найти Лину, — не ответив, сменил тему Барков. — Знаешь, Тим, такие дома, как тот, что мы видели, такие дома могут быть только… только в одном месте… — нагнетал загадочность Барков.
— В каком месте? — спросил я.
— Видишь ли, все это мне кое-что напоминает, некую легенду. И если мы попали в то место…
Как же мне не нравится, когда люди начинают себя так вести! Они просто специально провоцируют вопросы, чтобы потом на них не отвечать.
Поэтому я и не стал особо ничего спрашивать.
— Да уж, — сказал я, — плохо. Всем плохо. Груше… то есть Лине, сейчас, наверное, тоже плохо. А нам ничего. Жаль только, что рюкзак твой потерялся. Что еще в нем, кстати, есть?
— А кто его знает, что там еще…
— Ты не знаешь, что у тебя есть в рюкзаке?
— Знаю, но не до конца. Там ракеты еще должны быть, еще что-то…
Барков пожал плечами.
— Вообще-то рюкзак не мой, — признался Барков. — У моего дяди таких рюкзаков полным-полно, я и позаимствовал один.
— В каком смысле — позаимствовал? — не понял я.
— Ну как-как… Спер!
— Спер?
— Спер, — несколько раздраженно подтвердил Барков. — Стянул, стибрил, увел. Короче, украл.
— Украл? — Сезон удивлений продолжался.
— Да, украл. А что было делать? Я ему говорю: дядя Джиг, дай, пожалуйста, рюкзак. А он только смеется. Сам виноват. Осуждаешь?
— Не знаю…
Я на самом деле не знал. Нет, конечно, украсть рюкзак у дяди — вообще что-то сверх. Но, с другой стороны, Барков все детство провел на «Блэйке», а у них там то ли восточная деспотия была, то ли вообще драконат… Так что судить Баркова мне, пожалуй, не стоило. Кто знает, как бы я сам себя повел, прожив там пару лет? К тому же если бы не Барков, то меня сейчас бы уже не было. Два раза бы не было. Сначала меня растворил бы «термит», потом сожрала бы кровать…
Я снова вздрогнул, вспомнив мерзкий дом.
— Давай я тебе расскажу про дядю? — вдруг предложил Барков.
Я хотел было ему сказать, что думаю про него и его дядю, но вдруг подумал: а что, может быть, и неплохая идея. Надо успокоиться и привести мысли в порядок, рассказ про дядю тут вполне подойдет. Поэтому я сказал:
— Ну, давай, рассказывай про своего дядю.
— Мой дядя — самый могучий дядя, — тут же сообщил Барков. — Он до сих пор собирает всевозможную ерунду, приспособления вроде бесполезные, но в то же время и очень полезные: пилюли невидимости, парашютные капсулы, пищевые капсулы, капсулы интеллекта… Дядя их разыскивает, ну а некоторые сам изготовляет. Он умелец. Мой дядя в черные егеря сразу после школы записался. Ну, не в сами егеря, а в егерскую школу. Три года на Марсе, потом еще четыре на внешних рубежах. Готовили их как не знаю вообще кого, мой дядя и сейчас зверь настоящий, он парней из карантинной службы один четверых уложит с завязанными глазами!
Барков зачем-то ткнул двумя пальцами в небо.
А я подумал, что бойцы карантинной службы тоже не младенцы. К нам в школу они приходят иногда на физкультуру — такие вещи показывают, что просто глазам не веришь. Я сам видел, как один карантинщик держал в зубах раскаленную докрасна кочергу от камина. Но спорить с Барковым не стал. Оно ж понятно: собственный дядя всегда самый-самый. Вот мой дядя Иван, он в Бразилии живет, мог сожрать в одно рыло сорок три дуриана. Рекорд во всей Южной Америке, между прочим…
