Дима запрыгнул на валун и тут же исчез в зеленях. У остальных так ловко запрыгнуть на камень не получилось. Мальчишки соскальзывали, но упорно карабкались наверх, девочки пошли в обход. Димы уже не было видно. Боясь, что его обгонят, он развил неплохую скорость.
Пошел дождь. Девчонки достали красные дождевики. Миша натянул на нос капюшон толстовки. Санек расправил плечи: ему не страшно было промокнуть – и так мокрый.
– Где Игорь? – прошипела Катя. Дурные примеры не прошли для нее бесследно, она тоже начала злиться.
Игоря не было. Перед этим стоял, изучал на другом берегу девчонок, слушал дурацкие стихи Никитоса. Но когда все пошли, исчез.
– Если с кем-то что-то произойдет, я вам руки-ноги повыдергиваю, – пообещала Катя и, расталкивая красные дождевики, пошла догонять Диму.
– Ждет не дождется мать-старушка: в кустах затихла чья-то тушка.
– Да, – протянул Миша. – Это точно.
Тропинка взобралась на пригорок и утонула в сосновом лесу. Подлесок был негустой, лес далеко проглядывался. Поваленные деревья придавали ему особенную зловещесть. Под соснами и редкими лиственными насаждениями дождь стал как будто потише. Ветер шуршал в верхушках елок. Дорожка неутомимо петляла. Встретилось две стоянки. Одна маленькая, на две палатки, рядом мылся под дождем извазюканный джип. Вторая – большая, капитальная. Целый лагерь. Со стационарным туалетом. Людей видно не было. Всех слизал дождь.
Около лагеря широкие ступеньки предлагали спуститься к берегу – под каменистым обрывом шла широкая полоса песка. Дима хмуро посмотрел на воду и сказал, что петроглифы на камнях, а камней они здесь не видят, поэтому пойдут верхом. Такая гостеприимная до этого тропинка стала пунктирной, несколько деревьев преградило путь. Миша провалился в валежник. Пока его вытаскивали, Санек порвал сапог. Никитос сочинил эпитафию ранней смерти обуви. Девчонки гуськом шагали за руководителем. Ветка, ушастая Игнат, тихая Дубина, Колобок. Алабай стояла рядом с парнями, улыбалась. Никитос был прав – по кличкам запоминать их оказалось легче. Катя шла рядом с Димой. О чем-то они там говорили.
Припустил ветер, от этого дождь пошел уже внутри леса. Первым сломался Никитос. Он продрался через кусты к обрыву, съехал на берег и зашагал по рыхлому песку.
– Маленький мальчик лесом пошел, – выкрикнул он. – Ножки и ручки мишка нашел.
– Я сказал! – орал с обрыва Дима.
Девчонки красно-оранжевым горохом посыпались следом. Ноги вязли в песке, но это было лучше, чем карабкаться на завалы деревьев. Вскоре песчаный берег кончился, обрывистый склон наступил, подпустил камней, усыпанных кустиками брусники и черники. Дима шагал в середине растянувшейся колонны и молчал. Тенью рядом с ним шла Ветка.
Поняв, что экологов ничего не остановит, дождик перестал. Ветер погнал облака за лес в сторону Каршева, а из-за горизонта поднималась новая сильно недовольная жизнью туча, темная и ворчливая.
Тропинка превратилась во вполне себе утоптанную широкую дорожку, девчонки успели выстроиться в шеренгу, но потом тропа вильнула, сузилась и долгое время тянулась через лес, срезая выступ мыса. Закрапал дождь. Что-то рассказывать до прихода к Бесу Дима отказался категорично: говорить будет, когда придут на место. А на место они сейчас придут.
– Ты что тут делаешь? – заорал Дима, и все остановились. Девчонки утомленно присели на поваленные деревья. – Я кому говорил? Идти за мной! След в след! Что непонятно? Что?
– Аня! – громко выдохнула Леночка.
На дорожке перед ними стояла Алабай. Лицо испуганное.
– Ты чего? – осторожно подошла к ней Леночка. – Как тут оказалась-то?
– Не помню, – прошептала Аня. – Я шла-шла, а потом вдруг вы навстречу.
– Ого! – растолкал народ Санек. – А я думаю: куда подевалась? То все позади шла… Кругом, что ли, обежала? – тише спросил он.
– Не бежала я!
– Так! – Дима сурово насупил бровь. – Стоишь за мной и ни шагу в сторону! Пошли.
Разговоры стихли. Народ сосредоточенно шагал, глядя себе под ноги. Раздался визг. Все, как по команде, замерли, уставившись на Шаева. Дима рванул в кусты и через минуту показался с ушастой Машей.
– Не трогай! Не трогай! – шептала она, приседая, но Дима железной рукой тащил ее за собой.
– Ты что там делала?
– Не знаю, – прошептала Маша и перестала вырываться.
– Так!
Все молча смотрели друг на друга.
– Бес это, – за всех ответил Миша. – Не хочет, чтобы мы к нему пришли.
– Что за ерунду ты говоришь! Какой бес? День ясный. Людей полно. – Дима встряхнул Машу: – Игнат, ты почему сошла с тропы?
– Я не сходила. Я шла и шла, а потом вокруг ветки и как будто бы кто-то идет передо мной. А потом исчез.
Девчонки испуганно охнули, придвинувшись ближе.
– Шутите, да? – Дима смотрел на парней. – Ну шутите-шутите!
Он выпустил Машу и решительно прошел мимо строя.
– Мы все равно туда дойдем! – крикнул он, не оборачиваясь. – Крякова! Не отставай.
– А ее нет, – тихо ответила Аня.
Девчонки завизжали в один голос. Парни радостно зааплодировали. Катя кинулась их успокаивать.
– Прекратили истерику! – Дима взмахивал рукой и резко ее опускал, словно шашкой рубил. – Тихо! Крякова! Выходи!
– А Игорь где? – спохватилась Катя. – Опять нет? Кто его видел последним?
– А они, наверное, целуются, – буркнул Санек, за что тут же получил тяжелый подзатыльник.
– Да найдется Игорь, – неуверенно буркнул Миша. – Мы просто пошли не туда, а он нас у беса ждет.
Дима забегал по тропинке туда-сюда.
– Как это не туда? Туда! Здесь одна дорожка! Я знаю! – Он еще немного побегал и вдруг радостно хлопнул в ладоши. – Это все Антон! Он нас не туда привез! Петроглифы напротив маяка, старого, разрушенного. Мы не могли пройти мимо него. Он огромный.
Никитос звонко топнул ногой, выкинул руку вверх:
– Слева маяк тут и справа – маяк,
В лесу потерялся мишка-маньяк.
Мишку отыщет отряд октябрят…
Тихо скелетики сложатся в ряд.
Дима повернулся. Лицо его было страшно. Казалось, он сейчас испепелит поэта взглядом.
Никитоса спас гром. Шарахнуло так сильно, что лес мгновенно замолчал. Даже деревья присели.
– Ленка! – ахнула Оля. – Смотрите! Ленка!
Она рыжей белкой скакнула по тропе назад и исчезла среди веток. Девчонки потекли следом, но Димин крик их остановил:
– Ждем здесь! Я сейчас разберусь.
У Лены было удивленное лицо:
– А я за вами шла. Чего вы орете?
– Галлюцинации от усталости, – прошептал Санек. – Мы уже два часа ходим.
