– А ты что? – набросился он на Матвея. – Поправился уже? Ты же заболел. С тех пор, наверное, с полчаса прошло!
Матвей ещё постоял, глядя на него, потом закрыл дверь. В замке повернулся ключ.
– Остроумно, – пробормотал Илья Сергеевич и стал спускаться по лестнице.
Ужинал он в компании подвыпивших Ванечки и Лилечки, которые по очереди фотографировали друг друга и принесённые стаканы и тарелки. Ванечка был в тёмных очках, которые он то и дело ронял с носа и в конце концов уронил в борщ. Фотография «рейбенов» посреди борща была немедленно выложена в инстаргамм и к концу ужина набрала тридцать три лайка. Ванечка смеялся и утверждал, что будет ещё больше.
Кофе Илья пить не стал – ему очень надоела компания Ванечки и Лилечки, – вернулся к себе и только тут спохватился, что так и не запер дверь. В его люксе был вполне старорежимный замок, никаких самозапирающихся устройств и пластмассовых карточек.
В номере было по-прежнему тепло и тихо, ничего не изменилось, только чёрная пухлая папка исчезла со стола.
С порога Илья оглядел ресторанный зал. Все старожилы были на месте, добавилось новое лицо – мужик из вчерашней машины. Он сидел один, полоскал ложку в чашке с чаем и читал бумаги, как и Екатерина. Они сидели спинами друг к другу, скреплённые листы переворачивали почти синхронно, и это было забавно. Лиля и Ваня подняли головы от телефонов, кивнули ему и опять уставились на экраны. Николай Иванович читал газету – всё, как всегда, всё, как обычно!.. Матвей, сгорбившись, ел кашу. Ангел смотрела в окно.
…Кому из них понадобилась директорская папка?
– Доброе утро, – поздоровался Илья громко.
Секунду он колебался, потом сел за стол к Ангелу.
– Привет.
Она перевела на него взгляд и сказала хмуро:
– Привет.
– Секундочку, – произнёс Илья Сергеевич. – Как же так? Ты должна сказать, что меня не приглашала, чтобы я убирался вон, и пожелание доброго утра – враньё, как и само утро.
– Я тебя не приглашала, убирайся вон, а доброе утро – враньё.
– Так неинтересно.
– Я решила, что ты прав, – сказала она серьёзно. – Я долго думала и поняла, что так, наверное, лучше.
Он смотрел на неё и ждал – он умел задавать вопросы, не говоря ни слова.
Она взмахнула синей рукой с цепями и брелоками:
– Наверное, лучше знать, чем не знать. Ну, знать, что на самом деле случилось. Ты вчера говорил, помнишь? Я решила, что ты должен всё выяснить до конца.
– Остроумное замечание, – пробормотал профессор. – Прекрасно, что ты одобряешь мою деятельность.
– Я ничего не одобряю, – возразила Ангел. – Но так лучше. Кажется, никого, кроме тебя, этот вопрос не интересует. Что на самом деле здесь случилось?
– А ты знаешь?
Она покачала головой, её дреды колыхнулись.
– Я только знаю, что все врут.
– Понятно.
Он подозвал официантку и заказал гурьевскую кашу, которую так хвалил Николай Иванович, оладьи из печени и какао.
– Ты знакома с директором?
– Ну, видела.
– Как он выглядит?
Она удивилась:
– Как директор. Мужик в пиджаке, и всё.
Илья наклонился к ней близко.
– Посмотри внимательно, только аккуратно. Вот тот человек за столиком, который читает, на него похож?
Ангел моментально повернулась и вылупила глаза. Илья пожалел, что спросил. Человек, почувствовав взгляд, оторвался от своих бумаг, посмотрел на Ангела и усмехнулся.
– Совершенно не похож, – горячо зашептала она, перегнувшись к Илье. – Да это точно не он!
Илья Сергеевич с удовольствием съел принесённую кашу – Ангел время от времени поворачивалась и таращилась на мужика с бумагами, – а потом попросил у Ванечки планшет.
– Мне нужно просто посмотреть, – объяснил он туманно. – А телефон разряжается быстро.
И пересел за соседний стол. Лилечка мельком ему улыбнулась, быстро сфотографировала их с Ванечкой и планшетом и опять уставилась в экран.
– У вас тут латиница, – сказал профессор с уважением, – а это что?
Виртуальная клавиатура была снабжена ещё какими-то символами. Ванечка засмеялся.
– Буквы, – ответил он с удовольствием. – Это иврит, я в Израиле учился.
– Никогда не видел клавиатуру на иврите, – признался Илья Сергеевич.
– А с иероглифами видели? Это вообще чума! Иврит – ерунда. – И Ванечка молниеносно набрал нечто непонятное. – Здесь написано – с добрым утром.
Илья посмотрел сначала в планшет, а потом на Ванечку.
– Элегантно, – оценил он.
– Да ну, – Ванечка махнул рукой. – Какой сайт вам открыть?
– Я сам, спасибо.
– Да вы, наверное, долго будете искать. Я в Интернете точно лучше вас шарю.
– Это видно. Откройте мне сайт нашего Дома творчества.
Тут даже Лилечка оторвалась от телефона – так удивилась.
– А вам зачем?
Профессор Субботин объяснил и опять туманно:
– Хочу ознакомиться.
Ванечка стремительно пробежал пальцами по клавишам.
– Ну вот, пожалуйста.
Знакомился Илья Сергеевич недолго. Пролистал туда-сюда и вернул планшет.
– Как мне здесь надоело, – сказала Лилечка и потянулась. – Уехать, что ли, не ждать директора этого? Главное, сам пригласил, и сам же куда-то умотал.
– А деньги? – не поднимая головы, напомнил Ванечка.
– Денег жалко, конечно. Но может, он мне их пришлёт?
– Да ничего он тебе не пришлёт! Ты уедешь, и тю-тю. Давай на колокольню залезем! Оттуда вид небось зашибенный.
– Тут куда ни глянь, везде вид, – сказала Лилечка капризно. – Мне скоро выкладывать будет нечего, всё время виды какие-то!.. Люди, вон, в Милане на Неделе моды, а я всё в Рашке торчу, да ещё в какой-то деревне, блин.
– Кстати сказать, я даже не знаю, можно ли подняться на колокольню, – подал голос Николай Иванович.
– Можно, – сказал Матвей своей чашке. – Я забирался. Там красиво. Только трудно лезть, высоко.
Лилечка передёрнула плечами:
– Я высоты боюсь, ужас просто. А лифта нет, конечно?
– Лифт на колокольню? – переспросил профессор. – Остроумно.
Катерина поднялась, собрала свои бумаги и вышла из ресторана, ни на кого не взглянув. Вид у неё был то ли рассерженный, то ли недовольный. Николай Иванович проводил её глазами и тоже поднялся.
– Прогулка, молодые люди? Здесь самое милое дело – гулять. Впитывать, так сказать, воздух и красоту окружающего мира на год вперёд.
