Илья Сергеевич медленно поднялся с колен.
– Кто его так? – спросили рядом. – И за что?
– Да был бы жив!
– Да где ж он жив, когда полголовы нету!..
– Илья, – тихо позвала рядом девушка. Её имя он позабыл. – Он умер, да?
– Я не знаю.
– У тебя руки в крови.
Он посмотрел на свои ладони, повернул так и сяк.
– Куда его повезли-то?
– Да тут в двух шагах больница.
– Что толку от этой больницы! В Ярославль нужно. А до Ярославля далеко, да ещё в потёмках!
– Ох, бедолага! На кого это он тут набежал? У нас сроду спокойно было!
Илья Сергеевич оглядел людей.
Агния в платье и беленьких гостиничных тапочках стояла, свесив руки. Губы у неё кривились, словно сами по себе. Клавдия курила толстую папиросу и качала головой. Лилечка и Ванечка испуганно смотрели по сторонам и даже не предлагали никому сделать селфи. Николай Иванович стоял по стойке смирно неподалёку от Катерины, которая закрывала меховым шарфом лицо. Администраторша трясущимися руками тыкала в кнопки телефона.
Чёрная лохматая собачонка крутилась между людьми и время от времени принималась заливисто и злобно брехать.
– Пошла вон! Замолчи! Кому говорю!
– А как его, бедолагу?
– Да как! Небось дали по голове!
– Может, он сам упал, да и ударился обо что-то!
– Что такое вы говорите!
Илья слушал людей, и голоса больно отдавались в черепе, как грохот взрывов.
…У Матвея было воспаление паутинной оболочки мозга, и он не мог слышать звуки и видеть свет. Он сидел в темноте, зажав уши подушками.
…Он где-то потерял своих – старого шкипера и его коричневую обезьяну – и не мог их найти, и не знал, где искать.
…Где сейчас сам Матвей?
– Чего тут у вас? – деловито спросил Артобалевский.
Илья оглянулся, и Катерина оглянулась тоже. Он подошёл со стороны кухни, на плечи его была накинута куртка, подбитая блестящим мехом, он курил и щурился от дыма.
– Нападение на отдыхающего, – проинформировал Николай Иванович. – Покушение на убийство.
– А?! – изумился Артобалевский. – Какое покушение?!
– Кажется, Матвей погиб, – сказала Катерина в мех. – Он с нами вместе всегда завтракает. Симпатичный такой парень.
– Да чего вы все несёте-то?! Кать? Илья?!
– Матвей Вильховский, художник, – сказал Илья. – Я у тебя за обедом о нём спрашивал. Ты собираешь его картины. Кто-то ударил его по голове.
Артобалевский длинно присвистнул.
– Совсем убили? Или нет?
– Ранение, конечно, значительное, – сообщил Николай Иванович строго. – Орудие преступления бы поискать, нужно только утра дождаться. Товарищи, полицию кто-нибудь вызвал?.. Позвоните в полицию, товарищи!
– Куда его повезли? – деловито спросил Артобалевский Субботина. – Ты чего молчишь, в кому впал? Кать, куда повезли мужика?
– В больницу, Петя. Здесь сельская больница, за плотинкой направо.
– За какой ещё плотинкой! Кто с ним поехал?
– Ох… охранник наш машину подогнал, погрузили его, да и повезли, – прорыдала администраторша, – и племянник мой с ними поехал, он у нас тоже охранником служит. Господи, помоги им!
– Кто знает, где больница? Кать?
Она кивнула, не выныривая из меха.
– Пойдём, покажешь, – велел Пётр.
Тут Илья вдруг сообразил, что ещё ничего не кончилось. Матвей может быть жив!
Или не может?..
– Я с тобой, – сказал он Артобалевскому.
– Башмаки надень и догоняй, – велел тот. – Как ты здесь босиком оказался, мать твою за ногу?!
– В окно вылез.
Артобалевский кивнул, как будто это было в порядке вещей – вылезать по ночам в окно на втором этаже.
– Кать, давай шевелись!
Всё вдруг пришло в движение, как будто Артобалевский был пароходом, поднявшим большую волну. Широким шагом он пошёл по лужайке, за ним, спотыкаясь, бежала его жена. Илья схватил Агнию за руку и потащил за собой. Через кухню они влетели на лестницу и ворвались в номер.
Словно от этого могло зависеть хоть что-то, Илья затолкал ноги в кеды. Ноги были мокрые и не лезли, от нетерпения и ярости он рычал.
– Где моя куртка?
Агния подала ему куртку.
– Запри дверь и не выходи никуда.
Она кивнула, соглашаясь.
Он выскочил в коридор, и она тут же выскочила следом за ним.
– Я с тобой.
Он не стал спорить.
– Где эта больница, ты знаешь?
– Найдём, – бросила на ходу Агния.
Возле эркера уже стояла полицейская машина и негромко переговаривались какие-то люди.
Илья приостановился.
– Зое Семёновне позвоните, экскурсоводу, – попросил он, ни к кому не обращаясь. – Прямо сейчас.
Люди смолкли и проводили его глазами.
Больница и впрямь была сразу за плотинкой. Над крылечком в две ступеньки горел жёлтый фонарь, во дворе стояла машина с распахнутыми дверями.
Илья взбежал на крыльцо, и навстречу ему из больнички словно вывалился Артобалевский.
– Ну, жив пока, – говорил он в телефон. Свет отражался от бритого черепа. – Но надежды мало. Так говорят. Да чего тут есть, ничего нет, сельская больница!
Свободной рукой он взял Илью за плечо и повернул, заставив идти рядом с собой.
– Да, добро, жду! Не ходи туда, – велел он Субботину. – Их там двое всего, я имею в виду персонал, фельдшерица и медсестра, по-моему. Им сейчас мешать никак нельзя. Им продержаться надо.
Следом вышла Катя и тихо притворила за собой дверь.
– Позвонил, Петь? – буднично спросила она.
– Позвонил. Ждать надо.
– Будем ждать, раз надо.
– Он точно жив? – подала голос Агния.
– Пока жив, девочка, – отозвалась Катя. – Но в тяжёлом состоянии. Будем надеяться.
Пинком ноги Артобалевский захлопнул дверь машины.
– А где эти гаврики, которые его привезли? Вот на этой тачке? Там, что ли, торчат? Кать, пойди выгони их!.. Нечего там торчать!
– Иди сам и выгони.
– Ничего без меня не можешь, – злобно выговорил Артобалевский. Тем не менее взбежал на крыльцо, дверь проскрипела, и через некоторое время из больницы вывалились охранники и великий продюсер за ними. Илье показалось, что Пётр держит их за шкирки.
